Когда он попытался расстегнуть бюстгальтер Лорелеи, она перехватила его руку.
– Ни-ни! – с улыбкой шепнула она.
– Почему?!
– Закон не велит.
– Плевать нам на закон!
– Погоди-ка, послушай. Если ты хочешь танцевать со мной, я должна быть одета. Таковы правила. А если я буду голая, ты не имеешь права лапать меня.
Дилбек имел некоторое, хотя и отдаленное, представление о взглядах властей этого графства на вопросы морали.
– Ты уж прости меня, голубчик. – Прижав свои бедра к бедрам Дилбека, Лорелея снова начала извиваться в медленном танце. – Это тоже не так уж плохо, ведь правда?
Танцуя, они вплотную приблизились к двери кабинета, и спина конгрессмена уперлась в нее.
– У меня есть идея, – выговорил он, тяжело дыша.
– Да?
– Что, если ты снимешь половину того, что на тебе – или сверху, или снизу? Тогда я мог бы трогать то, что прикрыто.
– Идея неплоха, – подтвердила Лорелея, – но либо все, либо ничего.
Они продолжали танцевать до тех пор, пока Дилбек не обнаружил, что полет его мечты жестоко ограничивает туго натянувшаяся ткань брюк.
– А что нам делать вот с ним? – шепнул он на ухо девушке.
– Смотреть и восхищаться, – ответила Лорелея. – Больше ничего.
Дилбек с тоской посмотрел вниз.
– Откуда мне знать – а вдруг ты легавый? – сказала змеиная леди.
Несчастный конгрессмен содрал с себя фуражку вместе с париком.
– Я не полицейский! Я член конгресса Соединенных Штатов!
– Ага. А я – Глория Стейнем.
Поведение змеиной леди подсказало Дилбеку, что сеанс касательного танца скоро закончится.
– Сколько у нас еще времени? – спросил он.
– Секунд сорок пять, детка.
Дэвид Дилбек торопливо расстегнул рубашку, опустился на пол и растянулся на спине. Лорелея созерцала его с некоторым удивлением.
– Потанцуй на мне, – попросил он.
– А сколько дашь?
– Две сотни.
– Тебе как – прямо с каблуками или босиком?
– Сними одну туфлю, – ответил конгрессмен, закрывая глаза.
Лорелея осторожно ступила ему на грудь.
– А шрам откуда? – поинтересовалась она.
– Небольшая операция, – прохрипел Дилбек. – Не волнуйся, я в полном порядке. Давай, танцуй, пожалуйста!
– О Господи! – пробормотала змеиная леди.
– Да... да... вот так... молодец...
– Ты уж скажи, если будет больно.
– Я скажу, если не будет больно!..
Лорелея с трудом сохраняла равновесие, танцуя на рыхлом, давно начавшем оплывать теле конгрессмена.
– Ты просто талант, – простонал Дилбек, ежась от боли и удовольствия. Его руки поползли по ногам танцовщицы выше, выше.
– Вот это уж нет! – воскликнула Лорелея, крепко наступая ему на запястья. – Это запрещено.
