– Нет, спасибо, – отказался он. – Лучше поговори со мной.
Она и подумать не могла, что у них найдется столько тем для беседы: слишком мало они знали друг друга. И по правде говоря, ее отношения с другими мужчинами не оставляли времени для разговоров по душам.
Как, впрочем, и у Даффа – с женщинами.
Оба словно оказались в неизведанной ранее стране, но находили эти переживания невероятно интересными и даже восхитительными. Они много говорили о своем детстве. Его – было идиллическим, другого слова не подберешь. Ее – достаточно приятным, во всяком случае, в ранние годы, когда дело ее отца процветало, а семья жила в комфорте. Да и образование ей дали превосходное. Наставниками девочки были питомцы Кембриджа. И до четырнадцати лет жизнь Аннабел была безмятежной и безоблачной.
Но по мере того как болезнь отца прогрессировала, все менялось. Она очень неохотно говорила о том, что случилось потом, и ни с кем не делилась правдой.
– Когда положение моей семьи потребовало решительных мер, – коротко объяснила она, избегая слов «нищета» и «отчаяние», – я отправилась в Лондон искать счастья.
И счастье ей улыбнулось. Вся последующая ее жизнь была цепью триумфальных побед, которые так часто описывались в газетах того времени.
– Тогда я и увидел тебя в «Друри-Лейн», – вздохнул Дафф.
– Да, – кивнула она, умолчав, что перед этим целый год проработала гувернанткой за жалованье, которого хватало только на то, чтобы семья не голодала, не говоря уже о постоянных преследованиях хозяина дома, считавшего, что вся женская прислуга – его законная добыча, так что приходилось всеми способами избегать встреч с ним. Впрочем, она коротко упомянула о карьере гувернантки, добавив, что нашла ее чересчур изнурительной.
– Вне всякого сомнения, – сухо заметил Дафф. – Да ты с твоей внешностью не протянула бы и двух недель.
– По правде говоря, я протянула год.
– Поразительно. Твой наниматель предпочитал мальчиков, или жена приковывала его к своей ноге?
– Просто в этой семье кошелек был у баронессы. Богатая наследница, которая вышла замуж за нищего, но титулованного аристократа. Сразу понятно, кто в доме главный.
– Деньги, разумеется, взяли верх. Этим по крайней мере объясняется, почему ты продержалась так долго.
– Но ситуация в конце концов стала невыносимой.
– Вполне понятно. Бедняга к тому времени должен был окончательно спятить. И это комплимент, дорогая. Ты необыкновенная… хотя, должно быть, уже не раз это слышала. Итак, как звали это животное?
