– Благодарим, – Казакова почтительно склонила голову. – Но нам бы и одной хватило.
– Это с какой стороны посмотреть? – отрядный бросил быстрый взгляд на Светлану и загадочно улыбнулся, девушка покраснела и отвернулась. – Как говорится: пора и честь знать, – он козырнул и вышел.
Неожиданно на пороге появился Алексей.
«Возмужал, подрос, в плечах раздался, только чуть похудел», – пронеслось в голове у матери и она, протянула руки к сыну, который бросился в ее объятия.
Алексею не понравилось осунувшееся лицо матери и мешки под глазами. Он увидел перед собой старуху, а не тридцатишестилетнюю женщину, но не стал высказывать мысли вслух, чтобы не расстраивать близкого человека, прекрасно понимая, сколько ей пришлось всего вынести. Подросток уткнулся лицом в ее плечо и сразу почувствовал себя маленьким и беззащитным, но спокойным, сердце подсказывало, что мать защитит от всех напастей и неприятностей. На душе сделалось тепло и уютно, он так давно не испытывал такого спокойствия.
– Так бы и стоял, не отрываясь, – мечтательно произнес осужденный.
Света тихо стояла в сторонке и только тогда, когда сын высвободился из объятий матери, тихо произнесла:
– Здравствуй, Алеша.
– Здравствуй, Фиалка, – наедине он часто называл ее так. – Все цветешь?
Атаман подошел к девушке, взял ее лицо в руки и поцеловал в лоб. Успел заметить, как загорелись ее глаза, но она быстро опустила ресницы.
– Как хорошо, что ты приехала вместе с мамой, – Алексей приподнял ее лицо и заглянул в светло-зеленые глаза, на которые, по-прежнему, падала непослушная челка. – Чтобы ни случилось, ты навсегда для меня останешься цветущей фиалкой.
Он запустил руку в светлые, каштановые волосы и послушная головка доверчиво прижалась к его груди.
– Я на кухню, – предупредила Ирина Анатольевна. – Вам без меня есть о чем потолковать, – и уже обернувшись, в дверях добавила. – Алеша, следи за сестренкой.
Оставшись наедине с девушкой, он нежно поцеловал ее в яркие, словно спелые вишенки, губы. Света прижалась к нему и обвила руками. Долгий и искренний поцелуй вновь соединил Свету и Алексея. Стеснение и неловкость от первого мгновения встречи улетучились. Они опустились на койку, взявшись за руки, и не могли налюбоваться друг другом. Но детский плач вернул влюбленных к действительности.
– Что ж ты ревешь, дуреха? – Алексей аккуратно взял сестренку на руки.
– Мокрая, вот и ревет, – пояснила Света. – Давай я ее перепеленаю.
– Я сам.
Алексей неуклюжими движениями развернул девочку, та засучила ножками, вызвав у него улыбку. Он огрубевшими руками, но очень старательно, завернул сестру в сухую пеленку и сунул соску, она успокоилась. Едва Алексей проделал эту непривычную для него работу, как малышка выплюнула соску и уже сосала пальчики своих крошечных ручек.
