– За тебя волновалась и твою маму, – ответила девушка, бросаясь к нему на шею. – Я у своих отпросилась.
Алексей нежно, но настойчиво, отстранил от себя девушку.
– Иди домой.
– А как же ты? – она преданно посмотрела на него. – Давай заберем Сережу и переночуем у нас.
– Ладно, – неожиданно согласился Алексей. – А твои возмущаться не будут?
– Что ты!? – обрадовалась Света. – Маму мою сам знаешь, а отца нет, он на дежурстве.
– Подожди меня, я мигом, – Алеша убежал в дом и буквально тут же вернулся с младшим братом на руках, завернутым в легкое летнее одеяло. – Держи, – передал он брата Светлане.
– Ты не идешь с нами? – удивилась она.
– Я догоню вас, – заверил Алексей. – Соберу кое-что из Сережиных вещей и догоню.
Светлана прижала малыша к себе, словно боялась, что у нее могут его отнять и пошла вдоль домов. Алеша дождался, пока они скроются из виду, пнул калитку, больно ударившись ногой, но эта боль была пустяком по сравнению с тем, что он задумал. А задумал он страшное…
Старший сын Казаковых выдвинул ящик кухонного стола и схватил большой нож для разделки мяса. Он провел по лезвию большим пальцем левой руки и, обрезавшись, убедился, что это именно то, что ему нужно. Алексей вошел в комнату и включил свет.
Леонид Николаевич храпел на диване, даже не подозревая, что жена в больнице. От вспыхнувшего света он зажмурился и отвернулся к стенке.
– Дрыхнешь, значит, как ни в чем ни бывало? – враждебно произнес сын, но отец не реагировал.
Алеша схватил его за пояс брюк и скинул на пол. Тот раскрыл красные, непонимающие глаза и с ненавистью уставился на старшего сына.
– Очухался, сволочь? – сказал первенец с раздражением.
– Ну, ты у меня давно напрашиваешься, – рассвирепел отец. – Сейчас я тебе всыплю по первое число.
Он схватил стул на трех ножках, стоящий неподалеку, занес его над головой и бросился на сына. Алексей выставил вперед руку с ножом и шагнул навстречу отцу. Нож по самую рукоятку вошел в мягкий живот Леонида, и тот не смог ударить стулом, ослабляя хватку и выпуская его из рук. Алеша провернул нож в ране и протащил его вверх, разрезая живот до ребер. Затем разжал кисть, отошел от отца, поднял стул на трех ножках и стал наблюдать за мучителем их семьи.
– Ты же родного отца порешил, сынок, – сказал Леонид слабеющим голосом.
– Не велика потеря, – отозвался первенец, поднял пачку «Беломора», валявшуюся около дивана, и закурил впервые в жизни.
Леонид опустился на пол, внутренности вываливались наружу, распространяя неприятный запах, он подбирал их и пытался засунуть на место.
