Иггинс и К° | страница 7
Следователь выслушал Жерома не перебивая, попросил не покидать виллу, чем привел молодого человека в замешательство, и отправился в кабинет. Там уже находились начальник полиции Амьер и эксперт. Последний как раз снимал отпечатки пальцев. Следователь подошел к Амьеру и спросил:
– Семья?..
– Только внучка, мадемуазель де Шан. Сейчас она у матери в клинике доктора Бонэспуара, улица Тильзит, 49.
Жиру вызвал секретаря и уехал. Как провинциал, он несколько грубо обошелся с репортерами, которые бросились к нему, чтобы получить какие-нибудь сведения. Но журналистскую братию это не смутило, и полчаса спустя к клинике доктора Бонэспуара подъехал целый эскорт машин.
Было одиннадцать часов утра, когда Жиру явился к доктору.
– Мадам де Шан находится у вас?
– Да.
– Она одна?
– С ней ее дочь и сиделка.
– Проводите меня к ней.
– Разрешите сказать вам, господин следователь, что больная без сознания.
– Неважно. Мне нужно ее увидеть.
– Пожалуйста. Но если она придет в себя, малейшее волнение может убить ее. Допрос…
– Кто говорит о допросе? – сердито буркнул следователь. Доктор провел его на второй этаж, где находилась палата, в которой лежала мадам де Шан. Следователь на цыпочках подошел к кровати. Возможно, от бинтов, стягивающих ее голову, лицо женщины казалось очень бледным. Внезапно она хрипло произнесла:
– Я выстрелила… Мертв… Мертв…
Мадам де Шан заметалась, и сиделка по указанию доктора сделала ей успокоительный укол.
Жиру шепотом обратился к стоящей в ногах кровати заплаканной девушке:
– Мадемуазель, я хотел бы поговорить с вами.
Он открыл дверь, пропуская ее вперед, и пригласил пройти в кабинет Бонэспуара.
– Вы прошлой ночью были в Рэнси на вилле господина Пуаврье?
– Нет. Я гостила у своего дяди… Она колебалась.
– У своего дяди, господина де Лиманду, в Марни.
– В таком случае, мадемуазель, я задам вам только один вопрос: не было ли ссор между господином Пуаврье и вашей матерью?
– Нет! – это было сказано искренне и убежденно. – Дед и мама нежно любили друг друга и никогда не ссорились. Девушка всхлипнула:
– Мы все трое любили друг друга. Я охотно отдала бы свою жизнь, – она вытерла платком глаза, – чтобы найти убийцу. Я…
Дверь открылась. Вошел доктор Бонэспуар.
– Скорее, мадемуазель Мадлен! Мадам де Шан умирала.
5. Пуля в голове
Я сидел в кабинете Поля Дальтона. «Время» поместило то объявление, которое я отнес в редакцию, и парижане волновались. Все видели афиши, все читали газеты, но никто не знал, кто такой Иггинс.