— Почему? — удивленно спросила Маруша.
— Серебряный Птенец — одна из мифических, давно забытых птиц, — ворон сложил крылья за спиной и начал расхаживать, словно учитель в школе. Мифические птицы вымерли бы давным-давно, если бы в один день, прекрасным его не назовешь, покинули нас и улетели в далекую страну, чтобы уже никогда не возвращаться. Они выжили, потому что собрались все вместе и никогда не оставляли друг друга. Незримая поддержка связывала их, исцеляла раненых в битвах, поднимала на ноги больных, дарила полет тем, кто никогда не мог летать. Кому-то надо принести весть о Серебряном Птенце в Заоблачную Страну, чтобы оттуда протянулась невидимая нить и разбудила птенца. Наше счастье, что он родился. Наше горе в том, что сил ему дано лишь до четвертой зари. Теперь именно тебе решать, каким станет мир.
Галки-няньки, умильно сложив крылья, оглядывали Марушу.
— Бедненькая, — просипела одна.
— Несчастненькая, — проворковала другая.
— Какая уж есть, — сердито отозвалась Маруша и повернулась к ворону. — Ты хочешь сказать, что судьба всего мира зависит от того, долечу я до Заоблачной Страны или не долечу?
— Не только, — недовольно каркнул ворон. — Важно еще, КОГДА долетишь. Заря, наступившая после Ночи Звездопада, изменит мир в совершенно иную сторону, чем та, что расцветет после Ночи Легостая. И то же самое я могу сказать про зарю, которая закроет Ночь Пустозвона.
— И каким станет мир?
— Этого не знаю и я, — смущенно склонил голову ворон. — Мне ведомо лишь, что кроется за четвертой зарей.
— Ну и? — Маруша решила все прояснить до конца. — Что будет, если я принесу весть к четвертой заре?
— Мир останется прежним. Тогда приход Серебряного Птенца знаменует лишь возвращение к старым временам. И зрячим позволено будет взглянуть на истинные обличья птиц верхнего уровня. Но те, кто увидят, не причинят нам вреда. Остальные же будут продолжать видеть нас воробьями, да воронами и упорно не замечать.
— Жаль, — вздохнула Маруша. — Я хотела предстать во всей красе перед целым миром. Такой длинный путь и такая незначительная награда.
— Незначительная?!!! — рассердился ворон так, что взъерошились его блестящие чуть поседевшие перья. — Ты считаешь жизнь Серебряного Птенца незначительной наградой? Разве не станет мир лучше, если в нем будет жить сказочная птица?
— Станет, — равнодушно отозвалась Маруша. — Но мне так хотелось, чтобы все увидели меня в истинном обличии.
— Вот как? — проворчал ворон и повернулся к Марушиной маме. — Знаете, милочка, по-моему, лететь она еще не готова.
