На купца он не походил совсем. Старичок оказался маленьким, худосочным и абсолютно лысым. Павлику даже показалось, что лысина отбрасывает солнечные зайчики на стену кирпичной трансформаторной будки. Да ещё и валенки. Ну не надевают валенки в двадцатидевятиградусную жару ни купцы, ни совершенно нормальные люди. Может быть, только ведьмы и одевают. Хотя Павлик почему-то считал, что ведьмам валенки не нужны, но лучше один раз увидеть…
— Садись, — весело сказал старичок и хлопнул по облупившимся доскам сиденья.
Павлик сел и сразу почувствовал приятную теплоту нагретой доски. Из головы сразу вылетело и молоко, и магазин, в котором оно продавалось. Ведь абсолютно лысые старички сидят на скамейках не каждый день. Тем более в валенках.
— У вас ревматизм? — вежливо поинтересовался Павлик.
— Это чего? — недоверчиво покосился на Павлика старичок, будто мальчик произнёс невесть какое нехорошее слово.
— Это когда ноги болят от перемены погоды, — объяснил Павлик с учёным видом.
Старичок похватал свои ноги возле колен. Потом похватал ноги Павлика. Затем он хмыкнул, покачал головой и уверенно произнёс.
— Ревматизм нам с тобой не грозит.
Павлик обрадовался. Ведь погоду можно узнать и по радио. Но один вопрос так и остался невыясненным.
— А валенки тогда зачем? — осмелился он.
— Для Аляски, — пояснил старичок. — Сколько сейчас градусов?
— Двадцать девять! — Павлик был рад, что сумел достойно проявить себя.
— А на Аляске минус восемь, — опечалился старичок, словно ему предстояло немедленно отправиться туда, где бедные эскимосы стоят себе дома из ледяных кубиков.
Павлик не знал, о чём говорить дальше. Он просто взял прутик и начал вычерчивать на песке перед скамейкой профиль ведьмы. Сначала получился крючковатый нос, затем круглые злые глаза, после раззявленный рот с одним квадратным зубом. А вот на волосах Павлик застопорился. У него получалась то пышная причёска, то кудрявая, то фонтаном. В общем, как у той ведьмы, что выпросила волосы у сестёр русалочки.
— Не так, — раздался голос старичка.
И когда Павлик взглянул на него, то обнаружил, что тот критически осматривает получившийся портрет.
— Гляди-ка, — старичок ловко спрыгнул со скамейки, одним движением подошвы затёр верх рисунка и несколькими точными штришками изобразил лохматые космы. Теперь ведьма выглядела так, словно пришла сюда из древнего фильма ужасов.
— Вот они какие, городские ведьмы, — кивнул старичок. — Значитца, если встретишь, то вмиг опознаешь.
