21
Опасность мудрого в том, что он больше всех подвержен соблазну влюбиться в неразумное.
22
Лестница моих чувств высока, и вовсе не без охоты усаживаюсь я на самых низких ее ступенях, как раз оттого, что часто слишком долго приходится мне сидеть на самых высоких: оттого, что ветер дудит там пронзительно и свет часто бывает слишком ярким.
23
"Я не бегу близости людей: как раз даль, извечная даль, пролегающая между человеком и человеком, гонит меня в одиночество".
24
Лишь теперь я одинок: я жаждал людей, я домогался людей — а находил всегда лишь /себя самого/ — и больше не жажду себя.
25
Цель аскетизма Следует выжидать /свою/ жажду и дать ей полностью созреть: иначе никогда не откроешь /своего/ источника, который никогда не может быть источником кого-либо другого.
26
Я хотел быть философом /неприятных истин/ — на протяжении шести лет.
27
Искал ли уже когда-нибудь кто-либо на своем пути истину, как это до сих пор делал я, — противясь и переча всему, что благоприятствовало моему непосредственному чувству?
28
Было время, когда меня охватило /отвращение к самому себе: летом 1876 года. Опасность заблуждения, нечистая научная совесть в связи с примесью метафизики, чувство чего-то утрированного, смехотворное притязание на «судейство». — Итак, набраться ума и /попытаться/ жить в величайшей трезвости, без метафизических предпосылок. "Свободный ум" превозмог меня! — компрессы со льдом. Мое отвращение к человеку стало слишком велико. Равным образом обратное отвращение к моральному высокомерию моего идеализма. Я приближался ко всему презренному, я искал в себе как раз достойное презрения: мне хотелось умерить свой пыл. Я выступил /против/ всех /обвинителей/ человечества — я лишил их и себя права на /высокопарность/. Критический порыв искал /жизни/. — Героизм сводился отныне к тому, чтобы /довольствоваться/ самым малым: пустыней. Героизмом стало: умалить в самом себе интеллектуальный порыв, вообразить его аффектом. Я поносил аффект, чтобы /после/ сказать: мне больше /нет/ проку от аффекта! Жизнь в сопровождении морали невыносима (гнет /Вагнера/ стал таковым уже раньше).
29
Что до героя, я не столь уж хорошего мнения о нем — и все-таки: он — наиболее приемлемая форма существования, в особенности когда нет другого выбора.
30
Героизм — таково настроение человека, стремящегося к цели, помимо которой он вообще уже не идет в счет. Героизм — это /добрая воля/ к абсолютной самопогибели.
31
Противоположностью героического идеала является идеал гармонической всеразвитости — прекрасная противоположность и вполне желательная! Но идеал этот действителен лишь для добротных людей (например, Гете).
