— Достаток никогда не делал человека счастливым, — тихо сказал Патрик.
— Да? Почему же он всегда стремится к нему?
— Не все… Некоторые чудаки предпочитали иной путь.
— Ну-ну, покажи! Это должно смотреться как комедия.
Никите показалось, будто кентавр окутался чёрным дымом. И только вдалеке сквозь мутную пелену виднелся маленький жёлтый огонёк…
Видение пятое. РОСИНАНТ.
Тёплый ветерок колыхал слабое пламя свечи. Два человека, прислонившись друг к другу плечами, сидели у стола, отделённые от всего мира пузырём тусклого света.
— Друг мой Санчо, — произнёс один из них — длинный, сухощавый, с добродушными, кроткими глазами — Почему приходишь ко мне только ночью, тайком?
— Ах, сеньор! — ответил другой — маленький, плотный, с простодушной и в то же время лукавой физиономией. — И так про вас идёт дурная слава. Вы идальго {идальго — наследственный дворянин} я — чумазый крестьянин. Зачем всем знать, что мы якшаемся?
— Но если бог подарил нам радость сочувствия, если мы оба понимаем прекрасное — значит, мы равны!
— Так-то оно так… Но это мы с вами знаем, что природа создала человека свободным. А другие об этом и не догадываются… Так что побережёмся для вашей же пользы. Почитайте мне лучше из Гомера. То самое… моё любимое место, когда Парис собирается за прекрасной Еленой, а Кассандра предупреждает его об опасности. Ах, сеньор, всякий раз, как слышу это, мурашки по телу бегут!
— Да, Санчо! Это страшно! Уметь предвидеть будущее и носить при этом вечное проклятие — слыть среди людей глупцом! Вот высший взлёт трагедии! Ты видишь беду, хочешь спасти людей — но тебе никто не верит! Каждый живёт только нынешним днём, не думая, что будет завтра…
Скрипнула дверь, и в комнату вошла служанка.
— Дон Кихано, прибилась к нашему стаду овец какая-то кляча — кожа да кости. Я её гоню — она уходить не хочет. И всё на ваше окно смотрит. Так жалостливо, прямо сердце разрывается. Что с ней делать, ума не приложу.
— Пойдём. Санчо, посмотрим на эту странную гостью.
— Ах, сеньор, простите мою дерзость, на коней на своём веку я нагляделся вдоволь. Дозвольте, я над книгой посижу, покуда ваша милость с животиной разбираться будет.
— Что ж, это твоё право, — усмехнулся Кихано.
По каменным ступеням он спустился во двор. В углу у охапки сена стоял старый, худой жеребец. Грива клочьями свисала с его головы.
— Ну что. приятель, — с улыбкой спросил дон Кихано и потрепал коня по холке, — ты хотел меня видеть?
И вдруг услышал голос:
