Впрочем, даже присутствие таких приятелей не имеет никакого значения. Лишь бы они не вздумали принять участие в похоронной процессии. Завтра утром она, Ванда, об этом позаботится, она вернется сюда и распорядится как следует. Возле покойного будут только его родственники, они и похоронят Жоакима Соареса да Кунья скромно и прилично. Она встала и позвала Марокас:
– Пойдем. - И добавила, обращаясь к Леонардо: - Не задерживайся особенно долго, тебе вредно не спать ночь. Ведь дядя Эдуарде обещал остаться до утра.
Эдуарде кивнул и уселся на стул. Леонардо пошел проводить женщин до трамвая. Капрал Мартин решился сказать им вслед: "Доброй ночи, мадам", однако не получил ответа.
Комнату освещали только свечи. Прилизанный Негр уснул и отчаянно храпел.
В десять часов вечера Леонардо поднялся с ящика из-под галет и подошел поближе к свечам, чтобы взглянуть на часы. Эдуарде, открыв рот, спал на стуле. Леонардо разбудил его:
– Я ухожу. В шесть часов утра приду сменить тебя. Ты успеешь сходить домой переодеться.
Эдуардо вытянул ноги и вспомнил свою удобную кровать. Болела шея. В углу негромко, но горячо спорили: кто именно, Курио, Ветрогон или Капрал Мартин, займет место Кинкаса в сердце и на ложе Пучеглазой Китерии. Капрал Мартин проявил возмутительный эгоизм, не соглашаясь вычеркнуть себя из числа наследников, несмотря на то что ему ведь и так принадлежало сердце стройной негритянки Кармелы. Когда шаги Леонардо смолкли на улице, Эдуардо посмотрел на друзей Кинкаса. Они замолчали. Капрал Мартин улыбнулся коммерсанту. Эдуардо с завистью глядел на сладко спавшего Прилизанного Негра. Попытался устроиться получше, положив ноги на ящик.
Невыносимо болела шея. Ветрогон наконец не выдержал, он вынул лягушку из кармана и посадил на пол.
Лягушка запрыгала, такая забавная, будто маленький гномик.
Эдуардо никак не мог заснуть. Он неподвижно смотрел на мертвеца. Вот кому удобно лежать! И какого черта Эдуардо сидит здесь, как сторож? Мало разве того, что он пойдет на похороны, что он взял на себя часть расходов? Он выполнил свой долг по отношению к брату, даже с лихвой, если учесть, о каком брате идет речь. Ведь такого скандалиста и безобразника, как Кинкас, свет не видывал!
Он встал, размялся немного и широко зевнул. Ветрогон держал в кулаке маленькую зеленую лягушку.
Курио думал о Пучеглазой Китерии. Вот это женщина!.. Эдуардо подошел к ним:
– Скажите-ка...
Капрал Мартин, психолог по призванию и.по необходимости, вытянулся перед ним.
