Мартин был не из тех, кто плачет: военным людям плакать не положено, даже если они в отставке. Он сощурился, в его голосе не слышалось больше никакого бахвальства, он стал почти детским:
– Как же это могло случиться?
Он подобрал карты и пошел вслед за приятелями.
Теперь осталось найти Ветрогона. Этот не имел определенного местопребывания, только по четвергам и воскресеньям его наверняка можно было найти на улице Свободы, где он неизменно принимал участие в капозйре. Ветрогон занимался ловлей мышей и лягушек и продавал их в лаборатории для медицинских исследований и научных опытов. Поэтому к нему относились с большим уважением и высоко ценили его суждения.
Ведь он тоже был немного ученым, он беседовал с докторами и знал всякие непонятные слова.
Проходив по городу немалое время и выпив порядочное количество кашасы, друзья наконец наткнулись на Ветрогона, который шел, запахнувшись в свой широкий пиджак, как будто ему было холодно, и что-то бормотал про себя. Он уже знал новость и тоже искал друзей. Увидав их, он сунул руку в карман (за платком, чтобы утереть слезы, подумал Курио). Но Ветрогон извлек из глубины кармана маленькую зеленую лягушку, блестящую, словно изумруд.
– Я спрятал ее для Кинкаса. Никогда не встречал такой красивой.
Они остановились в дверях; Ветрогон протянул руку: на ладони, выпучив глаза, сидела лягушка. Они топтались на пороге; Прилизанный Негр вытянул шею, чтоб лучше видеть.
Семейство прервало оживленную беседу, четыре пары глаз злобно впились в незваных гостей. "Только этого не хватало", - подумала Ванда. Ветрогон смутился и спрятал лягушку в карман. Капрал Мартин в отношении воспитанности уступал только Кинкасу, Сняв свою потертую шляпу, он раскланялся:
– Добрый вечер, дамы и господа. Мы хотели его видеть...
И шагнул в комнату. Остальные последовали за ним. Родственники отошли в сторону, и приятели обступили гроб. Курио подумал сначала, что произошла ошибка: у покойника не было ничего общего с Кийкасом Сгинь Вода. Только по улыбке можно было узнать его. Все четверо стояли пораженные: никогда они не могли представить себе Кинкаса таким чистым, хорошо одетым, шикарным... В один миг они растеряли всю свою смелость, даже опьянение прошло как по волшебству. В присутствии родных Кинкаса - особенно женщин - они оробели, растерялись, не знали, что делать с собою, куда девать руки, как стоять.
Курио, нарумяненный, комичный в своем изношенном фраке, смотрел на друзей, взглядом умоляя их уйти отсюда как можно скорее. Капрал Мартин размышлял, как генерал перед сражением, стремясь детально изучить силы противника. Ветрогон сделал шаг к двери. Один только Прилизанный Негр, все еще стоявший позади других, вытянув шею, не колебался ни секунды. Кинкас улыбался ему, и Негр улыбнулся тоже. Нет на свете такой силы, которая заставила бы его уйти отсюда, от папаши Кинкаса. Негр взял Ветрогона за руку и взглядом отверг просьбу Курио. И тогда Капрал Мартин понял: солдату не к лицу бежать с поля битвы. Все четверо отошли в глубину комнаты.
