– Зачем? - повторил Леонардо, как эхо.
– Причинять людям беспокойство, нанимать шестьвосемь машин. Знаешь, сколько это стоит? А перевозить покойника с Табуана на Итапажипе? Да на это уйдет целое состояние! Почему бы не устроить вынос тела прямо отсюда? Провожать его на кладбище будем мы, значит, хватит одной машины. Потом, если сочтете нужным, можно будет на седьмой день пригласить всех на панихиду.
– Объявите, что он умер в провинции. - Тетя Марокас никак не хотела расстаться со своей идеей.
– Можно и так сделать. Почему нет?.
– А кто будет дежурить у гроба?
– Да мы же! Зачем тебе еще кто-то?
Кончилось тем, что Ванда уступила. Действительно, подумала она, везти его к себе домой - это уж слишком. Столько труда, расходов, возни... Не лучше ли похоронить Кинкаса по возможности скромнее, а потом сообщить о его кончине друзьям и пригласить их на панихиду на седьмой день? На том и порешили и заказали десерт. Поблизости надрывался громкоговоритель, прославляя необычайные выгоды, которые сулит каждому приобретение земельного участка через посредство компании по продаже недвижимости...
Дядя Эдуарде вернулся в магазин: нельзя ведь полагаться на приказчиков, все они жулики. Тетя Марокас обещала прийти попозже, ей надо побывать дома, она там оставила все вверх дном - так спешила узнать новости. Леонардо по совету Ванды решил, раз уж он не пошел в контору, использовать свободное время и зайти в компанию по продаже недвижимости, чтобы кончить дело с покупкой в рассрочку участка. Настанет день, когда у них с божьей помощью будет свой дом. Договорились, что у гроба будут дежурить по очереди: Леонардо и дядя Эдуарде ночью, Ванда и Марокас днем. Ладейра-до-Табуан была не такого рода местом, где приличная женщина могла появляться вечером: эта улица пользовалась дурной славой, здесь жили воры и проститутки. Утром же вся семья соберется на похороны.
Вот как получилось, что после обеда Ванда оказалась одна возле тела отца. Отзвуки шумной уличной жизни едва доносились сюда, на третий этаж. Кинкас лежал, казалось, отдыхая после утомительной процедуры переодевания. Служащие похоронного бюро были мастерами своего дела. Как выразился заглянувший на минутку торговец, "словно бы и не тот покойник". Выбритый, причесанный, в черном костюме, белоснежной рубашке, в галстуке и блестящих ботинках, Жоаким Соарес да Кунья покоился в великолепном гробу, с золочеными украшениями и кистями. Ванда была удовлетворена. Гроб поставили на импровизированный стол, кое-как сколоченный из досок, и выглядел он весьма эффектно и благородно. Две огромные свечи (как в алтаре, с гордостью подумала Ванда)
