— Вадим Алексеевич, — начал вошедший без предисловий, — я сделал вам предложение, вы отказались. Хотелось бы знать — почему?
Он спрашивал и нападал одновременно. Надо отдать должное гостю, в отличие от своих многочисленных собратьев Мохов Павел Федорович действительно обладал бойцовским характером. Это чувствовалось и по голосу, и по взгляду. А уж метатело заводовладельца яснее ясного указывало на истинный типаж хозяина. «Хищника» ни за что не спутаешь с «жертвой», и следовало тешить себя тем, что абсолютное большинство людей не в состоянии было видеть своих истинных обличий. Сам Дымов не сомневался, что очень многие из его пациентов наотрез отказались бы от знакомства с ведущим специалистом оздоровительного центра «Галактион», сумей они рассмотреть в объеме и цвете метатело своего лечащего доктора. Во всяком случае, бурливая и агрессивная аура Павла Федоровича смотрелась рядом с докторской оболочкой, как крохотная черноморская камбала возле полуторатонной океанической манты. Собственно, метатело гостя УЖЕ было «поглощено», оказавшись во власти чужеродного кокона, и не чувствовал этого заводовладелец лишь по причине того, что энергетическую структуру кокона Вадим контролировал, как контролирует собственную силу мать, беря на руки грудного ребенка. Впрочем, кое-что гость несомненно успел ощутить. Например, некоторый дискомфорт, возможно, даже безотчетную тревогу. Уж Вадиму-то было отлично известно, каково это оказаться в объятиях потусторонних энергий. Однако что бы ни чувствовал сейчас Павел Федорович, на лице его ровным счетом ничего не отражалось. Либо он был достаточно толстокожим субъектом, либо являлся прекрасным актером.
— Да, я отказал вам. — Вадим спокойно кивнул. — Почему? Да потому что надеялся на ваш приход.
— Вы надеялись, что я приду к вам? — господин Мохов хмыкнул. — Иными словами — вам доставляет удовольствие гонять в свой кабинет занятых людей? Или причина проще — и касается банального вознаграждения? Но я без того обещал заплатить вам вдвое. Или этого мало?
— Мало.
— Вот как?
— Да, Павел Федорович, мало. Правда, не для меня, а для ваших сыновей.
— Хмм… Не совсем вас понимаю.
— Попытаюсь объяснить, хотя с первого раза это усваивается далеко не всегда. — Вадим добродушно вздохнул. — Так вот, дорогой Павел Федорович, еще Сенекка заметил, что самая главная человеческая ценность — это время. Собственно, оно и есть мерило всего. Временем измеряется степень человеческой обеспеченности, степень свободы и степень власти. Иными словами, время — синоним нашего благополучия. Вы действительно богаты, вы вхожи в дома влиятельнейших людей, но во временном отношении — вы абсолютный банкрот. Вы именуете себя занятым и на основании этого не можете позволить себе ни полноценного отдыха, ни разговоров с друзьями, ни элементарного семейного счастья. Даже собственных сыновей, а это, простите, было вашим первейшим долгом, вы бездарно проморгали…
