— Здравствуйте, моя милая, — пропела Игнатия Львовна маме Владика. — Нет ли у вас, голубушка, моточка бельевого шнура? Нам в кружке поручили сплести очень хитрые узоры, а у меня кончилась вся веревка. В понедельник я куплю и верну вам.
Шнур у мамы был, и она с удовольствием дала моток Игнатии Львовне. Мама считала соседку доброй и солидной женщиной, любила с ней беседовать. Сейчас она пожаловалась на Владика. Подумать только, не пошел в школу, где-то гулял полдня под дождем и ветром, потом начал сочинять всякую чушь и теперь лежит с простудой.
Соседка сдержанно охала и кивала.
— А что я могу сделать? — сказала мама. — Тут нужна сильная мужская воля, но отцу всегда некогда, он с утра до вечера на репетициях и смотрах.
Это была правда. Папа служил первым трубачом в оркестре, а оркестр-то не простой. Морской и показательный. И папа — не просто музыкант, а человек военный, с погонами главного корабельного старшины. А у военного оркестра полно работы: то приезжает комиссия адмиралов, то надо готовиться к параду, то ехать на гастроли…
— А когда приходит с работы, вместо того чтобы побеседовать об отметках и дисциплине, начинает с сыном дурачиться и барахтаться на ковре. Будто два четвероклассника!
— Да, это очень печально, — посочувствовала Игнатия Львовна и посоветовала маме почитать в журнале «Семейное здоровье» статью профессора Чайнозаварского.
Статья называлась «Народная медицина и народная педагогика». Профессор писал, что в наше время многие врачи стали вновь прибегать к старинным способам лечения: к разным травам, снадобьям и припаркам, которыми исцеляли больных в народе много сотен лет назад. Почему бы и в педагогике не вспомнить старые способы? Много веков подряд самым надежным средством воспитания был березовый прут. А сейчас этот метод незаслуженно забыт…
— Правда, у нас на юге березы — редкость, — вздохнула Игнатия Львовна. — Но при желании можно подобрать другую древесину.
С этими словами Игнатия Львовна попрощалась.
— Сама ты древесина. Бестолочь непрозрачная, — отчетливо сказал ей вслед Владик.
Мама влетела в комнату.
— Ты сошел с ума!
— А чего она…
— Я скажу отцу, чтобы поговорил с тобой как следует.
Пусть только придет.
— Ну и придет… Я ему все объясню. Он все до конца выслушает, он терпеливый.
— Слишком терпеливый, ни разу не взялся за тебя… Боюсь, что мне самой придется поступить, как советует профессор…
— Я болею, — быстро сказал Владик.
— Ничего, я подожду. Имей в виду, сегодняшние фокусы я тебе не прощу.
