– Дядя Стрекозов будет просто счастлив!
– Дядя Дамкин! - опять спохватился пионер. - Для такого доброго дела здесь точно мало денег! Надо все-таки, ну, хотя бы у мамы взять рублей десять?
– Нет, - сказал Дамкин. - У мамы тоже нехорошо. К тому же, для доброго дела нет разницы, много ты денег подарил или мало, главное, что бескорыстно! Ты мне лучше утюг одолжи на полчасика. Штаны надо погладить к празднику.
Пионер Максим Иванов, топая, как целый отряд пионеров с пионервожатым, сбегал в соседнюю комнату и принес утюг.
– Во! Берите!
– Дома будешь? Через полчаса занесу.
– И значок с Лениным захватите!
– А как же!
Дамкин, весьма довольный собой, вышел, неся на вытянутых руках свою добычу - свинью-копилку и утюг.
– Где тебя носило? - встретил его разгневанный соавтор. - Неужто, чтобы взять какой-то паршивый утюг, надо ходить три часа? А это что такое?
– Дар Всесоюзной Пионерской организации тебе на день рождения.
– Так день рождения-то у тебя!
– Да? - удивился Дамкин. - А, действительно! Значит, это мне подарок?
– А чего там внутри? Никак деньги?
Дамкин потряс свиньей, деньги зазвенели.
– Звенят, - подтвердил Дамкин. - Неси молоток!
– Э-э! - протянул Стрекозов. - Жалко такую вещь разбивать. Может, попробуем так деньги достать, а в копилку потом будем еще собирать?
– Крутая идея! - одобрил Дамкин. - Гости приходят, а мы им: "Вот свинья-копилочка, у нас, понимаете ли, традиция, чтобы каждый гость кидал сюда всю мелочь, что лежит у него в карманах!"
– Сейчас ножом все вытащу, - Стрекозов побежал на кухню. - А ты пока штаны свои гладь!
– Есть! - отсалютовал по-пионерски Дамкин и противным голосом запел:
– Мы рождены, чтоб сказку сделать пылью!
Глава следующая
О том, как художник Бронштейн ехал к Дамкину и Стрекозову
Он умен, - подумал Иван, - надо признаться, что среди интеллигентов тоже попадаются на редкость умные.
М. Булгаков "Мастер и Маргарита"
Художник Бронштейн ехал в автобусе, глядя прямо перед собой тупым взглядом американского наркомана. Мрачная небритая физиономия художника настолько отпугивала пассажиров, что, хотя в автобусе было тесно, место рядом с ним никто не занимал. Бронштейн интеллигентно держал под мышкой тубус с новыми картинами. По его уголовной роже пробегали тени, а сам он мысленно рисовал новый гениальный холст.
Иван Бронштейн был весьма оригинальным типом. Его лицо можно было бы назвать симпатичным, но сделать это не решился бы даже сам Стрекозов. Его нетривиальная внешность - бритая под ёжика голова, трехнедельная щетина, которая отрастала у него за два часа, драные джинсы - просто-таки притягивала к художнику неприятности. То и дело к нему приставали милиционеры с требованием предъявить документы, которые потом тщательно изучались на предмет поддельности.
