Долговязый попросил показать ему нож. Конечно, его там не было. Она сказала, что возьмет его на кухне, как только он уйдет. Мне, по правде, было неприятно стоять там и спокойно слушать все это. Но в конце концов не могла же она сказать этому идиоту правду о наших отношениях. Он и так настаивал на том, чтобы она съехала с этой квартиры. Ее жизни здесь угрожает опасность, были его слова. Еще немного и он довел бы дело до скандала. Я мог бы потерять свое место. Ванесса это знала.
В первое мгновение до меня не дошло, что это была только хитроумная тактика, чтобы отделаться от назойливого юнца. А потом я уже разозлился, в моей голове словно что-то сдвинулось, потому что она обманула меня со своей ночной сменой и говорила обо мне такие вещи: психопат!
Я сел во второй комнате и подождал, пока долговязый уйдет. Что он и сделал около шести утра. Нахальный тип, в самом деле. Прежде чем он, наконец, закрыл за собой дверь, Ванессе пришлось еще три раза заверять его, что она будет осторожна и при любой попытке с моей стороны дать волю рукам сзовет всех соседей. Как будто я сделал бы ей что-нибудь плохое.
После того как долговязый испарился, Ванесса пошла в ванную. Я последовал за ней. Она была такой прелестной, такой грациозной и невинной, когда стояла перед зеркалом. И чуточку испуганной, когда я вдруг появился в дверях. Но я ведь только хотел сказать ей, как люблю ее и что в самом деле пойду ради нее на все. Правда, также и то, что запрещаю ей в будущем говорить обо мне подобные вещи и что сейчас она должна показать мне, насколько сильно ее чувство ко мне, что и она должна быть готова отдать мне последнее. Она была готова.
Она, видно, и сама уже не могла ждать дольше, была такой страстной, такой темпераментной, какой я не представлял ее себе в своих самых сокровенных мечтах. Мы любили друг друга прямо на полу в ванной. Ванесса так и пылала, впивалась ногтями в мой затылок, лупила кулаками по моей спине, упиралась подошвами ног в пол и вся устремлялась ко мне снизу так, что мне было трудно удерживаться на ней.
В своем возбуждении она даже стучала головой о пол. И при этом издавала такие звуки, скажу я вам, такие звуки… Герти ведь этого никогда не делала, ни разу не застонала даже хотя бы легонько. А мне, знаете, так хотелась бы это слышать. Это же говорит о том, что и женщине этот процесс приятен.
Ну, в общем, Ванессе было приятно. Я уж было подумал, что она хочет разбудить весь дом, и для предосторожности закрыл ей ладонью рот. Не трезвонить же сразу всему миру, что мы занимаемся тут любовью.
