– Так что же, все, что мы от него узнали, – все это бесполезно? – Лаврентий Павлович явно был ошарашен таким поворотом разговора.
– Не все, – мрачно-задумчиво возразил Сталин, посасывая давно потухшую трубку. – Нет. Не все.
Сравнительные испытания, проведенные в 1941 году, показали, что «Т-34» уступал основному на тот момент немецкому танку по таким важным показателям, как скорость по проселку, обзор и условия работы экипажа. Что же касается надежности – то с ней у советского танка дело обстояло совсем плохо. Неудачная конструкция воздушного и масляного фильтров, неверный выбор передаточных чисел коробки перемены передач – все это приводило к тому, что небоевые потери машин были просто ужасающими. Без сомнения, эти недостатки могли быть исправлены – но времени уже не было. Несмотря на формальное превосходство по тактико-техническим характеристикам, советские танки уступали машинам панцерваффе, что имело поистине роковые последствия.
Пелед. «Красная Броня». Латрун, 1960
После отгремевшей, классической майской грозы воздух был, выражаясь высоким штилем, сладостен. Запахи солярки, выхлопных газов и кисловатая нота сгоревшего пороха воспринимались как приправа, оттеняющая вкус весны. Солнце грело уже почти по-летнему, от вдребезги разбитых танками колей поднимался легкий парок. Гроза была мощной, но короткой, и глина, хотя и продавливалась под сапогами, к подошвам не липла – идти было несложно.
– Вот они, красавицы! – Начальник кубинского[4] испытательного полигона полковник Романов похлопал по наклонной броне одну из двух стоявших рядом с дорогой «тридцатьчетверок». Танки действительно были красивы. Была в них этакая грозная стремительность, поджарая мощь. Сталин подошел поближе, ему тоже хотелось похлопать машину по бронированному боку, но он сдержался.
– Красавицы – это хорошо, – задумчиво произнес он, задрав голову и осматривая трехдюймовую пушку, грозно уставившуюся в мишенное поле, – в красивой машине и воевать приятно. Как, товарищ капитан, – обратился он к командиру одного из экипажей, не обращая внимания на свиту из высоких автобронетанковых чинов, – приятно на этой машине воевать?
– Так точно, товарищ Сталин! – гаркнул капитан. – Броня – отличная, двигатель – зверь, броня… ну она и есть броня!
– Зверь, говорите… – Сталин на улице не курил, так что походить взад-вперед с трубкой он не мог. Из-за этого чувствовал он себя немного не в своей тарелке, чем, в значительной степени, его кремлевское и дачное затворничество и объяснялось. – А скажите, товарищ…
