— Как же это ты не убереглась-то? Неужели думала позор укрыть?
В первый день было отобрано полсотни девок.
Оказались среди них и знатные боярышни, и совсем неизвестные дворянки, которым судьба дарила случай выделиться и сделаться первой женщиной Руси. Девицы ходили по монастырскому двору и, беззаботные в своем празднике, пугали строгих стариц безмятежным смехом. Иной раз игуменья выходила во двор, грозила шепеляво шалуньям тростью и возвращалась в келью продолжать прерванную молитву. Угрозы помогали ненадолго, и часу не проходило, как девоньки, собравшись в круг, уже о чем-то весело переговаривались, шаловливо поглядывая на проходивших мимо стариц и совсем молоденьких послушниц.
Слишком беспечны и веселы казались они для монастырского устава.
Следующий день был строже, и, кроме прежних боярынь, на лавках сидели жены окольничих и тучные попадьи.
Боярыни повелели девкам расхаживать из стороны в сторону, пытаясь выведать скрытый недуг. Попадьи вертели девушкам головы, заглядывали в глаза и уши, пытаясь распознать беса.
И вот их осталось двадцать четыре, среди них-то и выбирать Ивану Васильевичу царицу.
Оставшихся девиц отправили в Кремль. Разместили в двух палатах, приставили строжайший караул; боярыни неотлучно находились рядом с невестами, и если случалась нужда, то водили по коридору со стражей. Караульщики предупредительно отворачивались в сторону, не смея лицезреть невест государя. А если попадался кто-то на пути, то он тотчас опускал низко голову, опасаясь встретиться с девицей взглядом.
Девок готовили ко встрече с Иваном: натирали кожу благовониями, мазали лица мелом, в косы вплетали атласные ленты. А потом, за день до назначения встречи, был устроен последний смотр. Окромя прежних боярынь, в комнате были знахарки и три иноземных лекаря.
Девок вновь заставили раздеться. Лекари обходили со всех сторон красавиц, которым, правды ради, запретили прикрывать срам руками, и они, покусывая до злой красноты губы, не смели смотреть по сторонам. Лекари что-то лопотали на своем языке, трогали пальцами девичьи груди, а потом приказали зажечь всюду свет. Стыдясь девичьей наготы, в комнату вошел свечник и зажег по углам трехрядные свечи. В комнате стало совсем светло. Немецкие лекари, не стыдясь боярынь, со значимым видом беседовали на лавках, заглядывали девкам под мышки, рассматривали их пупки, заставляли раздвигать ноги и, не боясь греха, трогали пальцами стыдливые места.
Девки, привыкшие за последнее время ко всему, смирились теперь и с этим, терпеливо сносили мужские прикосновения и косили глаза на чопорных боярынь. Каждая видела себя царицей и готова была терпеть новые лишения.
