— Ну, проходи, проходи, братуха. Явился наконец-то, а? Вот хорошо ты придумал, молодец! Я уж жду, жду, смотрю, не едет, думаю, может, обиделся на что?
— Ну что ты, Леня, за что обижаться? Времени у меня мало.
— Вот и я думаю, — подхватил Леонид, — обижаться вроде не за что. И я так решил, что некогда тебе, иначе почему, думаю, не едет? Ну, садись, говори, рассказывай. Похудел ты, Дима, похудел… Трудно учиться?.
— Всяко бывает.
— Вижу, что трудно, вижу. Раньше ты справнее был. Ну, ты пока сиди, смотри, я сейчас… того… — он подмигнул, — а потом уж поговорим как следует, потолкуем. Я недолго.
Через полчаса они сидели за густо уставленным столом, под неярким желтым светом абажура, слегка выпившие, ели и говорили. Дмитрий расспрашивал Леонида, а тот даже удивлялся на его расспросы:
— Ты о себе расскажи, у тебя как?
И Дмитрий рассказывал, но что он мог сказать о своей работе? И говорил все больше об Ольфе, какой он замечательный друг и как они хорошо живут и работают вместе.
— Друг — это хорошо, — кивал Леонид. — Но ты о себе расскажи.
Дмитрий пожимал плечами:
— Да что обо мне… У нас ведь тоже… разнообразия немного. Учимся, работаем.
— Где работаете?
— Ну как где? — пытался объяснить Дмитрий, — У себя в комнате, в библиотеке.
— Да что это за работа?
И Дмитрий принимался объяснять, но видел, что Леонид очень смутно представляет, что это такое — их работа. Он кивал, поддакивал, а под конец спросил:
— И сколько вам платят за эту работу?
Дмитрий вздохнул:
— Да ничего не платят. Мы же еще студенты, для себя работаем.
Леонид с недоумением посмотрел на него:
— Что же, так на одну стипендию и живете?
— Нет, почему же. Иногда подрабатываем на складах, на стройках. Ничего, обходимся.
— А как кончите, куда вас?
— Наверно, в Москве оставят или под Москвой где-нибудь.
— На этом будете работать… на реакторе?
— Нет, мы ведь теоретики.
И он пытался объяснить, что физики делятся на теоретиков и экспериментаторов.
Дети уже спали, они сидели втроем, но Таня почти не говорила, пододвигая Дмитрию тарелки, угощала:
— Вы кушайте, кушайте…
И Дмитрий не мог вспомнить, говорила ли она ему когда-нибудь «ты». Лицо у нее было очень усталое, и наконец Леонид сказал, тронув ее за плечо:
— Ты иди, ложись, мы тут сами управимся.
Она запротестовала, но Дмитрий поддержал Леонида, и Таня согласилась:
— Ну, тогда пойду. Что-то я и в самом деле устала. — И робко улыбнулась Дмитрию: — Вы уж извините.
И они остались вдвоем. Бутылка водки так и стояла недопитой. Леонид весь вечер пил одну рюмку, виновато объяснив:
