– В ателье?!
– У Алиции он может валяться где угодно. Вот представь, – вдруг Мажена обратилась ко мне, – Алиция читает… или просматривает журнал на террасе, тут ей на глаза попадается какое‑то растение, она вспоминает, что надо подкормить беднягу, отправляется в ателье за миской, журнал бросает где‑то среди керамики и мешков с подкормкой…
– Я это себе представляю без малейшего труда, – заверила я Мажену. – Именно таким образом она и теряет большинство своих вещей. Впрочем, я сама такая же, особенно если еще позвонит телефон…
То‑то и оно. Итак, Падлу с Зенончиком можно оставить, но чем тут занимаются Памела и Прохиндей? Разве что, махнув рукой на безмозглого Зенончика, Падальский пытается заангажировать Памелу…
– Как это? – не поняла хозяйка.
– Пусть придет к тебе с визитом – улучит момент, может, ей удастся обстоятельно оглядеться…
– Не удастся! – мстительно пообещала Алиция.
– Но он же этого не знает. Действует на два фронта. Прохиндея Памела может и не знать, хотя, раз мы считаем – одна шайка, значит, знает. Алиция, у тебя и правда нет ничего ценного, кроме шахмат, о чем он мог бы знать?
Скривившись, Алиция оглянулась, встала со стула, сунула в микроволновку чашечку с каплей воды.
– Вы и в самом деле не хотите кофе? Все на пиво набросились.
– Не хотим. Не отвлекайся, Алиция. Вспомни, что у тебя есть ценного.
– Не знаю. Вроде бы ничего нет. Немного столового серебра – тетка оставила. Картины вот висят, это прадедушкины. Искать их нет необходимости, развешаны по стенам. Ну, и шахматы. Прохиндей ночевал в той комнате, знай он о шахматах, думаете, они все еще были бы здесь?
– В таком случае остаются только коты в мешках, – решила Мажена. – И журнал Яся. Вот что главное. Зенончик и Памела узнали о них от Падальского, а Прохиндей от Памелы…
– Да, кстати, – вспомнила я. – Вы наконец прочли журнал?
– Да. И мне кажется… – начала Мажена, но договорить ей не дал грохот в ателье. Там явно что‑то упало и покатилось с лестницы.
Сорвавшись с места, мы бросились в ателье, но опять помешала теснота. Ринулись мы через гостиную и телевизионную комнату, причем пришлось открывать по дороге все двери, что заняло много времени. А надо было бежать в ателье через террасу, двери на нее стояли раздвинутыми во всю ширь. Теперь же, выскочив из ателье, мы лишь увидели, как в саду мелькнули ноги в брюках, что неопровержимо доказывало упорство и полнейшее отсутствие совести у неизвестного искателя. Каков наглец, шарить средь бела дня, да еще при наличии такого количества людей в доме!
