– Но ведь не мог же он прийти и ничего не съесть. Ты не обратила внимания на недостачу продуктов?
Пожав плечами, Алиция решила собрать посуду со стола в гостиной, и мы перебрались за стол в кухне. Я приготовила себе наконец чай, кофе уже надоел, уселась и продолжила нить рассуждений:
– Если предположить, что в твоем доме чего‑то ищут, Падальский сразу приходит в голову. Вот он, как думаешь, что он конкретно мог у тебя искать?
Сидя над чашкой кофе, та равнодушно отозвалась:
– А чего ему искать? У меня же ничего нет.
Вот, она всегда такая. Теперь уже я раздраженно пожала плечами. От нее никогда ничего не добьешься. Помню, как‑то потеряла две тысячи долларов и обнаружила их только года через четыре. В связке с макулатурой. А шахматы…
– А шахматы? – напомнила я ей.
– О шахматах никто не мог знать. И я бы не знала, если бы не твое с Маженой глупое упорство составлять каталог.
– Ты не знала, но кто‑то мог знать. Сама ведь говорила, ими пользовались, когда‑то играли, кто‑то мог рассказать внукам, кто‑то признаться на смертном одре… Смотри, выстраивается цепочка. Дурацкий журнал, в котором написано о пропавших драгоценностях… Падальский… шахматы, может, тоже потерявшиеся… Он здесь что‑то ищет…
– Через Зенончика?
– Пока мы этого со всей достоверностью не знаем. В дом мог забраться любой, двери в этом доме редко когда запирают.
Бросив на меня злой взгляд, Алиция пожала плечами:
– Уж теперь я их наверняка не запру.
Так разговаривать можно годами и не прийти ни к чему конкретному. И мы решили лучше отправиться спать, не ожидая возвращения молодых людей. Ни я, ни Алиция не надеялись на их скорое возвращение, а сидеть и ждать демонстративно – глупо и невежливо. Пусть даже их чувства и не похвальные, но все равно интимные, их личное дело.
– В конце концов, они взрослые люди, – отправляясь в свою комнату, говорила Алиция, – и знают, что делают. Разве что тебе Эва глаза выцарапает, а вот насчет Юлиана, мужа Беаты, ничего не скажу, я его совсем не знаю.
И я решила, на всякий случай, по возвращении всячески избегать встреч с женой Павла, а Юлиана я тоже не знала.
***
Мощный рев окаянного туалета вырвал меня из объятий первого сна, и сразу же после того послышался отчетливый грохот где‑то в недрах дома. Значит, Павел с Беатой вернулись, кто‑то воспользовался туалетом, позабыв о его акустике, автоматически спустил воду в туалете, а это, видимо, переполошило кошек, отсюда и непонятный грохот где‑то в доме. Кошки запросто могли уронить тяжелые вещи.
