Гостиница оказалась забитой до отказа, ближайший номер освобождался лишь через две недели. Ничего не попишешь, начинался туристический сезон.
Беата опять впала в отчаяние.
– Чувствую себя последней идиоткой, – ныла она. – Хотела только повидаться с Алицией, но не садиться ей на шею! А тут сваливаюсь, как смерч какой.
– На смерч ты мало похожа, – успокаивала я ее. – И не отчаивайся так. Поездим с тобой по ближайшим окрестностям, поищем в гостиницах и мотелях в Лингби или Холте.
***
Услышав о новой проблеме Беаты, Алиция лишь постучала пальцем по виску и предложила на обед филе из индюшачьей грудки, которые первыми начали размораживаться в моем багажнике. Что же касается моей личной рыбы, то сообща решили – еще потерпит.
– Из телевизионной комнаты я уже убрала семена, – сообщила она нам. – Теперь можно добраться до софы. Правда, она выдвижная и нижняя ее часть с годами как‑то все хуже выдвигается, но с этим мы можем подождать до приезда Павла. Приедет и вытащит, не хочется мне сейчас возиться с ней.
– Я могу вытащить, вы только покажите как, – тут же предложила свои услуги Беата, горящая желанием хоть как‑то облегчить хозяйке неудобства с ее, Беатиным, размещением.
– Не горит. У нас еще есть время выпить кофейку.
– А как ведет себя туалет? Рычал?– поинтересовались мы.
– Сам по себе не рычал, но при моем участии… боюсь, что так просто не перестанет.
– Ты разрешишь мне проверить?
И хотя это происходило днем и мы чего‑то подобного ожидали, рев оглушил нас. И надо же, как раз в самый кульминационный момент в дверях появился Павел. Он уже было занес ногу, чтобы перешагнуть порог, но замер, словно громом пораженный.
– Это что, фанфары в мою честь? – тревожно поинтересовался он. – Ну зачем же, не нужно… И как вам удалось произвести такие могучие звуки?
– Павлик! – обрадовалась Алиция. – Как хорошо, что ты приехал. И как раз к завтраку.
– К чему?!
– Ну к ленчу, какая разница. На звуки не обращай внимания. Это просто сортир.
– А я решил, что ты увлеклась какой‑то новой музыкой. Я не совсем понял, о чем ты, ну это неважно…
Алиция всегда забывала о правилах хорошего тона, пришлось взять на себя обязанности хозяйки.
– Как ты догадалась, это Павел, – я представила Павла Беате.
Тут, поздоровавшись с нами, Павел как раз добрался до Беаты. Взглянули они друг на друга и… пропали оба.
А в моей голове молниеносно, сменяя одна другую, просвистела тысяча соображений. Разумеется, Беата – красивая женщина, правда никакая не блондинка, волосы и глаза темные, зато кожа… Куда там бархату! да и все остальное на уровне. Павел за эти годы из симпатичного парня превратился в очень интересного мужчину, за которым бабы бегали, спотыкаясь и падая. К тому же было в нем что‑то, говорящее о несомненной порядочности и вызывающее симпатию у всех, без различия пола и возраста. Кошмарное сочетание! Оба они оставили в Варшаве свои вторые половины, Беата – мужа Юлиана, а Павел – жену Эву. К тому же, насколько мне известно, Павел бабником не был, да и Беата считалась верной женой.
