Кто-то громко и нетрезво засмеялся, но в целом появление Гноя никакого фурора не произвело. Юрик лихорадочно рассматривал присутствующих, пытась сопоставить их с фотографиями в журнале и понять, что еще приготовила ему затейница-судьба. Вот этот брюнет вроде бы похож на Поплавского, только сильно поправившегося, постаревшего и обрюзгшего… Фельдмаршала, Игоря Шварцнеггера и уж тем более Анны видно не было. Все прочие неопределенного возраста люди были ему незнакомы – похоже, испытания еще не закончились. На Гноя, впрочем, снизошло какое-то странное спокойствие: видимо, так чувствовал бы себя кибер-богатырь, провалившись в параллельную реальность вурдалаков. Скоро, скоро он проснется – может быть, дома, со свежим номером «Мании» под подушкой… Или даже в плацкартном вагоне по дороге в Москву. Все окружающее было как-то очень уж далеко за пределами его адекватного восприятия.
Игорек тем временем высыпал конверты, принесенные из посольства светоидов, в эмалированное ведро с окурками и прочим мусором, скинул пуховик и устремился к столу. Снова поднялся галдеж: говорили словно бы русскими словами, но на каком-то непонятном языке. Невысокий круглоголовый мужичок лет тридцати в тельняшке и с усами щеточкой втолковывал рыхлому кудрявому верзиле:
– Я тебе говорю – «Неон евангелион» это самое ня! Для кавайных гайдзинских отаку!
Тот возражал:
– Я смотрю только хентаи и робо-хентаи… И «Сэйлор мун»…
Игорек стремительно налил себе водки, подскочил к толстой и неопрятной версии элегантного Поплавского и начал что-то рассказывать ему на ухо, поминутно оглядываясь на Гноя и блестя очками. Человек, отдаленно похожий на главного редактора лучшего в мире журнала о компьютерных играх тяжело встал, случайно раздавив ладонью кусок кабачка, и пошел навстречу гостю. Юрик сглотнул тяжелую слюну.
– Ты по какому вопросу? – проскрипел неприветливый голос, который Гной представлял себе совершенно иначе.
Прежде чем наш герой успел придумать внятный ответ, входная дверь снова распахнулась и на пороге воздвигся давешний бомж, с которым Игорек поздоровался на подступах к заводу. Присутствующие загоготали и разразились приветственными возгласами; похожий на Поплавского дядька забыл про посетителя, раскрыл объятия и бросился к вошедшему, по дороге он взревел: «ФЕЛЬДМАРШАЛ!»
Гной ошалело попытался сравнить скрюченного гостя с широкоплечим седовласым предводителем океанских ракетно-ядерных эскадр и не нашел ничего общего; фото в журнале не имело к главному ненавистнику эстетствующих графоманов никакого отношения. Тем временем Фельдмаршал церемонно обнялся с Поплавским (все-таки, видимо, это был он), скинул тулуп, обнаружив под ним несвежую шерстяную рубаху в крупную клетку, и поспешил к столу с нехитрой трапезой.
