Кабинет Борисова находился на одиннадцатом этаже, который и этажом не назовешь: по одну сторону темного коридора несколько дверей, а с другой доносится унылый гул – скорее всего, насосов, качающих воду.
Я отпер дверь. На столе Борисова лежали две зеленые папки с потрепанными краями, позади стола был приоткрытый канцелярский шкаф.
Дверь в комнату закрывалась на английский замок. Ни шкаф, ни ящики стола не запирались. Или у Ангела Борисова не было особо секретных документов, или он считал, что достаточно замка на двери.
В ящике стола лежала пачка «Малборо», нераспечатанная, – вероятно, неприкосновенный запас, – два спичечных коробка, цветные карандаши. Единственное, что могло представлять интерес для меня, был листок бумаги с четырьмя телефонными номерами.
Листок я нашел в ящике еще при осмотре комнаты утром, и там оставил, списав, однако, телефонные номера.
Без десяти час. Секретарша уже, наверно, пьет компот.
Я набрал первый телефонный номер, но никто не ответил. Слышались гудки – сигнал в неизвестность. Мне не говорить хотелось – мне нужны были факты, объясняющие, что заставило Ангела Борисова совершить свой последний в жизни поступок. А фактов удручающе недоставало. В этом учреждении я, похоже, зря тратил время: не мог Борисов стать жертвой интриг своих сослуживцев. Для его возраста и профессии должность заведующего отделом во внешнеторговом объединении – достаточно высокая ступенька служебной лестницы. И беседа с директором свидетельствовала о его прочном положении.
Без пяти час. Секретарша, наверно, пьет кофе. Если только не предпочтет сварить его в своем «предбаннике».
Я набрал второй номер. Кто-то тотчас же взял трубку – и наступило молчание. Тот, кто находился на другом конце провода, желал остаться неизвестным. Я вслушивался, надеясь уловить хотя бы дыхание того, кто, как и я, прижимал трубку к уху, но ничего не мог уловить. Уж не ошибся ли я? Может, никто и не снимал трубку? Может быть, это телефонные провода вели между собой разговор на понятном лишь им языке, полном треска, попискивания, каких-то загробных голосов?.. Однако мое терпение было вознаграждено: «собеседник» снял наконец руку с микрофона, и я услышал вздох, а потом кто-то, помедлив еще немного, опустил трубку.
Я «сделал стойку», как выразился бы наш фотограф Марин. Я принюхивался издалека, пытаясь взять след через многочисленные улицы, площади, дома. Я ощущал запах вздоха. Моя любимая порода собак – ирландский сеттер. Прекрасная охотничья собака. У нее есть нюх. А у меня – номер телефона. Шесть цифр, тропинка в лесу, наверняка ведущая… В сущности, к чему вел меня этот телефонный номер? К тихой полянке, на которой растут грибы?
