Кто-то вызвал Андрюху по радио, он ответил: «Идем», после чего нас позвали на ранний обед или поздний завтрак, мы так и не поняли, на что именно. Там нас познакомили с двумя людьми, которые поедут с нами. Оба были в армейских камках, один был капитаном третьего ранга из флотилии, второй — мастер одного из цехов автозавода. Фамилия кап-три была Большаков, и он ее оправдывал полностью. Хоть он и не поражал ростом, зато поражал шириной плеч и размером ладоней. Новенький АКС смотрелся в них как игрушка. Мастер цеха же, Петренко, был невысоким, усатым мужичком к пятидесяти, на котором армейский камуфляж смотрелся как чья-то дурацкая шутка. Вооружили его «укоротом», да и то, судя по всему, особой пользы от такого действия не ожидали. По всему было похоже, что Петренко побаивается своего же автомата, предпочитая его лишний раз руками не трогать.
Накормили хорошо, проблем с продуктами здесь не испытывали, а готовили жены «заводских», так что заботились о том, чем питаются их мужья. Под временную столовую был выделен один из складских корпусов, в пристройке к которому расположили сразу несколько полевых кухонь. Сколотили длинные столы и скамейки, где народ и располагался.
— Вы сразу в ГУЦ? — спросил Большаков.
— Почти что. — кивнул я. — Дозаправимся в Золино, и оттуда в ГУЦ. Торопитесь?
— Ну, теперь не так, чтобы очень, стрельба в Бору затихла, но хотелось бы договориться с вашими быстрее. Я здесь пока за сухопутного воина получаюсь, а мне бы проще на воде. Не умею я на суше воевать, не обучен толком.
— А практики в морпехе не было разве?
— Так это когда было то! Загнул ты! После четвертого курса училища загнали в Печенгу, погоняли, и обратно отправили. Я же штурман по специальности, подводник, ВВМУПП[1] питерское заканчивал, а меня видишь куда занесло. По Каспию хожу, на катере, зачем там вообще штурмана, не знаешь?
— Без понятия.
— И я тоже.
Голос у Большакова был как из бочки, под стать внешности, широкому, почти квадратному лицу со сросшимися на переносице черными бровями, и плечам, шириной почти равным росту. Чашка с чаем почти скрылась у него в ладони, а была немаленькой.
— Мне сказали, ты собираешься дальше, в сторону Вятки отсюда идти?
— Собираюсь.
— Это на хрена, прости господи? Там звиздец всему настал, одни банды. Деревни под корень вырезаны, кошмар что творится. Я три дня в Бору просидел, мы беженцев принимали с той стороны постоянно. Так они такое рассказывают — волосы дыбом стоят, и не только на голове.
