Голубое и черное | страница 57
Адмирал приводил случаи диверсий на американских судах. По словам Нортона, капитан Элиот даже не приказал установить причину разрушений на судне. Стоял на мостике пьяный рядом с оглушенным им рулевым… Если верить Нортону… Есть веское основание не вполне верить ему. Естественно ли, что первый помощник капитана, штурман, в минуты аварии не счел нужным взглянуть на карту и в судовой журнал? Характерен рассказ одного из наших штурманов. Когда он тонул вместе с кораблем, на котором служил, не вся жизнь прошла у него перед глазами, как пишут в романах, а перед мысленным взором возникла лишь карта с линией прокладки, приведшей к гибели корабля…
Почему Нортон отбился от остального экипажа? Рискнул собой, не хотел оставить в беде своего капитана? Как совместить факты, что капитан требовал срочно связать его с представителем Соединенных Штатов, но, не дождавшись встречи, покончил с собой? Почему он сообщил Нортону неверные координаты?
Нужно поговорить с Джексоном. Вызвать его сюда или, правильнее, пойти в кубрик, побеседовать с рулевым там? Там находится Нортон, но он, возможно, уже спит… Он весьма благожелательно говорит о Джексоне…
Джошуа Нортон — человек с бледным высоким лбом и чуть трепещущими от возбуждения руками. Его нервность понятна — он не высыпается которую ночь, столько пережил после гибели «Бьюти». Но он предупредителен, полон желания помочь. С какой любезной готовностью он распахнул туго набитый чемодан капитана, а потом собственный чемодан… Вызвать на откровенность Джексона будет труднее. Когда Джексон в последний раз виделся с капитаном?.. Толстая нитка под снегом и воткнутый в стол нож…
Валентин Георгиевич встрепенулся, сел на койке. Кажется, задремал. Хотел прилечь лишь на минуту и вот заснул, когда дорога каждая секунда.
Он взглянул на часы. Все в порядке, пролежал не больше пяти минут.
Надел ботинки, застегнул китель, нажал кнопку звонка.
В комнату заглянул рассыльный.
Товарищ краснофлотец, пригласите сюда матроса Джексона.
Есть, вызвать матроса Джексона, — отрепетовал рассыльный.
Валентин Георгиевич терпеливо ждал. По коридору простучали шаги. Рассыльный вырос в полураскрытой двери.
Не хочет он идти, товарищ политрук. Прямо прирос к табурету.
Не хочет идти? — Людов встал, протянул руку к шинели. — А что делал Джексон, когда вы пришли в кубрик?
Да, как всегда, у койки сидит, сапоги чьи-то тачает.
А другой американец?
Другой американец спит. Я видел: как пришел он от вас, так сразу и лег.