Как бы ни относилась Ахматова к Фросту, но Фрост поэт уж никак не меньший, чем Ахматова. Получается, что фермерская жилка совсем поэзии не противопоказана. Тут, казалось бы, и вопросов нет: пейзанин - он и всегда был поэтичен. Но Фрост не только деревья валил, но и торговле, выходит, толк ведал.
Тут дело, однако, не торговле, а в языке, то есть в той же поэзии. Есть в английском такое выражение: продать себя, и оно означает отнюдь не проституцию. Продать себя значит - доказать свою ценность, нужность, общественную пригодность, то есть, опять же, умение выйти на рынок, - а такое умение и оказывается мерой достоинства человека.
Программы - Русские Вопросы
Автор и ведущий Борис Парамонов
Белый мусор на свалке истории
Недавно на конференции в Лас Вегасе, посвященной теме "Русская культура на распутье", я встретился с профессором Дартмутского колледжа и известным поэтом Львом Лосевым, который, в свою очередь, недавно вернулся с подобной же конференции о русской культуре из Южной Кореи. Лев Владимирович рассказывал поразительные вещи об этой стране, и самое главное, что поразило, - это бум русистских исследований в этой стране. Он говорил, что Южной Корее действует сейчас сто восемнадцать кафедр, изучающих русский язык, русскую литературу, русскую культуру вообще. В то же время в Японии, например, русистские исследования вроде бы сокращаются (в Соединенных Штатах уже давно). Это парадоксальное явление, и у меня нет сейчас ему объяснений. Можно разве что предположить, что Южная Корея, будучи страной культурно несамостоятельной, ищет культурные ориентиры, не желая обращаться к опыту Японии (с которой у нее исторически сложились сложные отношения); что же касается Запада, Соединенных Штатов в частности, в качестве культурной парадигмы, то этот ориентир, пожалуй, слишком хорошо известен в нынешних странах Юго-Восточной Азии. То, что последнее слово западной цивилизации там воспринято, сомнению не подлежит; главное доказательство - экономический бум, имевший там место. Этого, видимо, показалось мало, да и с бумом нынче начались трудности.
Но эти соображения, только что мной высказанные, я не считаю к чему либо обязывающими - относительно самой Южной Кореи: это именно и только предположения. Интересней поставить вопрос шире, и, не гоняясь за конкретной точностью, требующей специальных знаний о Корее, Таиланде или Сингапуре, пуститься в открытое море философствования, тем отличающееся от прочих открытых морей, что прямой физической опасности для путешествующих оно не представляет. Я это говорю к тому, что у меня в руках - непосредственный опыт таких рассуждений. Л.В.Лосев встретился в Южной Корее с московским ученым Александром Панариным, который передал ему для меня текст своего выступления на этой конференции. Доклад его называется "Двуполушарная структура мира: смысл дихотомии Восток - Запад". Александр Сергеевич Панарин - человек, на которого я давно обратил внимание; посвятил ему две радиопередачи из этого цикла (сам он сказал Лосеву, что таких передач было шесть). Шесть не шесть, но третью делаю с удовольствием. Панарин - серьезный ученый, к тому же пишет он хорошо: глубоко и в то же время внятно. Он вроде бы считается политологом, но я бы поднял планку: назвал бы его скорее культурологом-историософом, размышляющим о предельно широких, буквально глобальных темах мировой культуры. С этими размышлениями я далеко не всегда согласен. Панарин - антизападник, но в более тонком, углубленном, обогащенном смысле, чем тот, который дает традиционная русская дихотомия западничества и славянофильства. Противопоставляя Западу Восток, он имеет в виду отнюдь не Россию, как славянофилы, а именно Восток в его целостности - как мир, в котором возможно выработать альтернативную западной модель культуры.
