Голос человека был глубоким и влажным, как грязь, скользящая вниз по стоку.
– Нет.
– Я не плачу налогов, – сказал Скинк. На нем был капюшон, хотя дождя не было, на носу солнцезащитные очки, хотя солнце уже зашло.
– Я не обращаю внимания на налоги, – заметил Скинк. – Не плачу со времен Никсона, проклятого вора.
– Я не имею отношения к правительству, – осторожно сказал Декер. – Я частный детектив.
Скинк хрюкнул.
– Как Барнеби Джонс, – осмелел Декер.
Скинк поднял ружье и прицелился в сердце Декера.
– Я плюю на телевидение, – сказал он.
– Забудьте, что я упомянул об этом, пожалуйста.
Скинк все не убирал ружья. Декер почувствовал бисеринки пота на затылке.
– Уберите ружье, – сказал он.
– Не уверен, – сказал Скинк. – Сегодня у меня есть настроение пострелять.
Декер подумал: «Такое мое счастье».
– Я слышал, что вы работаете гидом, – сказал он.
Скинк опустил ружье на долю дюйма:
– Работаю.
– По окуню, – сказал Декер. – По ловле окуня.
– Сто долларов в день, и никаких гвоздей.
– Идет, – сказал Декер.
– Будете звать меня капитаном?
– Если хотите.
Скинк опустил ружье. Декер полез в карман и вытащил из него стодолларовую бумажку. Он развернул ее, разгладил и протянул Скинку.
– Уберите. Заплатите, когда рыба будет у вас в лодке, – сказал Скинк раздраженно. – У вас такой вид, будто вы все еще хотите поговорить.
По какой-то причине в голове Декера все еще звучала партия банджо из «Деливеранс». Она становилась громче каждый раз, когда он бросал взгляд на лицо Скинка.
– Говорите, – сказал Скинк, – живо.
Он сделал движение и поставил ружье в угол стволом вверх. Потом снял солнцезащитные очки. Его глаза были зелеными, как вечнозеленые растения Скалистых гор. Спутанные и нахмуренные брови росли под углом, и это придавало его загорелому лицу выражение постоянного гнева. Декер подумал, на скольких постоянных клиентов может рассчитывать такой гид, как Скинк.
– Вы участвуете в рыболовных турнирах?
– Больше не участвую, – сказал Скинк. – Если вы по поводу турнира, то уберите свои проклятые деньги.
– Я охочусь за жуликами, – сказал Декер.
Скинк выпрямился так резко, что его пластиковый дождевик пискнул. Зеленые, как лес, глаза впились в Декера, в то время как он закусил свои усы и начал их жевать. Скинк глубоко вздохнул, и, когда его грудь наполнилась воздухом, он показался Декеру вдвое больше. Только, когда он встал на ноги, Декер увидел, какой махиной он был в действительности.
– Я голоден, – сказал Скинк. Он сделал несколько шагов к своему грузовику, остановился и сказал:
