Честно говоря, Марвин опасался, что его будущая супруга, мисс Эллада пятьдесят девятого года, окажется желчной от непрерывной диеты, молодящейся сухопарой старухой с ломкими после многократного обесцвечивания волосами, выдающимися скулами и никотиновыми пятнами на пальцах. Реальность приятно изумила его. Иокаста оказалась свеженькой, как огурчик, цветущей, сравнительно молодой особой поразительной красоты, с виду никак не годившейся Марвину в матери, скорее, в старшие сестры. Он еще раз убедился, что царь Лай был законченным психом, если решился удрать от такого богатства и такой жены. Что касается Иезайи, то уж он-то бился бы за них до последнего.
Иокаста хлопнула в ладоши, и горничная тут же внесла бутылку «Педро Хименес», дабы царь и его потенциальная супруга могли спрыснуть знакомство. Иезайя вино оценил, хотя и нашел, что оно несколько приторновато и отдает изюмом. Они с Иокастой немного поговорили по душам и поняли, что им непременно нужно друг с другом переспать. А еще через неделю Иезайя влюбился в царицу с первого взгляда.
Так они и зажили душа в душу. В итоге и царица Иокаста оказалась пристроена, и старый холостяк Иезайя Марвин, что немаловажно, наконец обрел семью.
Поликсен оказался местным тайным советником и серым кардиналом, поэтому Иезайя с легким сердцем спихнул на него все государственные заботы и посвятил себя гедонизму. Первым делом он купил себе две сотни грузовиков, на которых гонял кругами по собственному стадиону имени Иезайи Марвина. Эллада оказалась не самым большим географическим образованием, размером примерно со штат Техас, поэтому он быстро перезнакомился со всеми статусными соседями и время от времени закатывал богатейшие пиры, на которые приглашал всех, кого только знал.
Прошло некоторое время. На дворе была ранняя осень. Во дворце царя Фив дым стоял коромыслом: владыка давал очередной банкет. Поесть на халяву съехались многие знаменитые герои Древней Эллады. Иезайя восседал во главе огромного П-образного стола в горностаевой мантии, о которую вытирал жирные руки, обглодав гусиную ножку или, допустим, оленью лопатку. Стол ломился от яств и хмельных напитков. Марвин научил местных поваров готовить настоящий техасский стейк - заветренный кусок говядины, поджаренный на слое раскаленной каменной соли, - в результате чего его имя прогремело до самой Финикии. Местным же поварам удалось удивить Иезайю рыбной кухней - Средиземное море находилось всего в паре километров отсюда, поэтому рыба на царский стол попадала самая свежая, и сашими, а также нигири суши удавались на славу.
