10. Ильмаринен выковывает Сампо
От старика-знахаря погнал Вяйнемёйнен коня прямиком в Калевалу — только мелькали вдоль дороги деревья, — и ничего уже с ним по пути не случалось. По полям и болотам, по холмам и лесам мчались, скрипя полозьями, сани, а когда подъехал вещий певец к пределам родимой Вяйнёлы, к границам Осмо, то возрадовался и сказал такие слова:
— Пусть растерзает волк сонливого лапландца! Пусть приберет чума Йоукахайнена! Говорил он, что никогда не вернуться мне живым в долины Калевалы, но не вышло по его!
От радости искусно запел Вяйнемёйнен дивную руну и напел золотую ель на краю Вяйнёлы. Подняла она вершину к небу, подперла тучи и распустила золотые ветви. Пел, заклиная светила, старец, и спускался месяц на верхушку, и сходила небесная Медведица на ветви… Но недолгой была радость Вяйнемёйнена: чем дальше заезжал он в родные земли, тем тяжелее становилось у него на сердце и тем ниже склонялась его голова, ибо обещал он за свою свободу послать в угрюмую Похьолу славного Ильмаринена.
У кузницы знаменитого мастера, откуда раздавались тяжкие удары молота, остановил песнопевец узорчатые сани. Увидя старца, спросил Ильмаринен:
— Где, Вяйнемёйнен, пропадал ты так долго?
— Был я в Похьоле, — ответил Вяйнемёйнен, — в полночной Сариоле — жил средь лапландских чародеев.
— Что же ты видел там, мудрый старец, — спросил кузнец, — и как удалось тебе вернуться?
— Видел я на холодном севере девицу, — сказал Вяйнемёйнен, — краше она самой красоты, а женихов не ищет и мужа не выбирает. Пол-Похьолы суровой славит эту девицу: краса ее, как лунный свет, как солнце, она сияет, даже звезды небесные с ней не спорят — только взглянешь на ее косы и все на свете забываешь. Слушай, Ильмаринен! Если поедешь ты в Похьолу и выкуешь мельницу Сампо, что будет молоть и муку, и соль, и деньги, если украсишь ее пеструю крышку, то в награду за работу отдадут тебе эту красавицу в жены.
Насторожился Ильмаринен:
— Уж не обещал ли ты меня в туманную Сариолу, чтобы самого себя оттуда вызволить?! Нет, Вяйнемёйнен, не пойду я в Похьолу — героев там ждет погибель, славных мужей там смертью встречают.
Понял вещий старец, что не обойтись ему без хитрости, и завел лукавую речь:
— Видел я и другое чудо: выросла на краю Калевалы золотая ель, какой никогда не бывало прежде, — подпирает она собою тучи, с вершины ее светит месяц, а на ветвях лежит Медведица.
— Нет на свете такого чуда, — сказала Ильмаринен. — Мне ли не знать, чему дивиться в Калевале, но не встречал я здесь золотой ели. Неужто мне глазам не верить?
