И тут до нее донесся голос деверя, красивый спокойный голос, чуть более низкий, чем у Ричарда, но очень похожий. (Жаль, что Питер не ушел. Ей не хотелось видеть его, не хотелось больше вспоминать о Ричарде и о долгих, трудных годах замужества.)
– Да, я видел ее. Знаете, меня просто поразило ее лицо, очень запоминающееся.
– А я подумала: кто бы это мог быть в таком ярком красном костюме? – послышался голос леди Веллинг. – Совершенно неподходящая одежда для похорон. Совершенно неуместная.
– О ком это вы говорите?
– Да о той молодой женщине в красном. Ты ее видела?
– Нет, – ответила Марион.
– Мне кажется, ее все видели. Ведь она была в красном – и резко выделялась.
Марион пожала плечами.
– Я никакой женщины в красном не видела. И что же, мама, ты узнала ее?
– В жизни никогда не видела ее, моя дорогая. Марион обратилась к деверю:
– Кажется, вы сказали: очень запоминающееся лицо. Прежде я никогда не слыхала, чтобы вы так восторженно отзывались о женщинах, Питер, – проговорила она с холодным сарказмом, который всегда приберегала для него. Она никогда не любила брата Ричарда по той простой причине, что он с первого же дня явно проникся к ней антипатией.
На его усталом, осунувшемся лице появился легкий румянец.
– Едва ли можно назвать мою оценку восторженной, дорогая Марион.
Все прошли в гостиную, а Марион удалилась в свою спальню.
Горничная-австрийка вошла к ней с подносом. Опуская его на столик рядом с креслом, она украдкой взглянула на хозяйку.
– Мадам, я думаю, вы должны знать…
– Что-то плохое?.. Что именно?
Мица как-то странно всплеснула руками.
– Приходить репортер из газеты узнать что-нибудь о бедном хозяине. Дорис, новая кухарка, отвечать. Дорис говорить этот человек, что Роберта в Роудин.
– Как это глупо. Роберта учится в Бронсон-Касл.
– Да, мадам. Она делать ашипка.
Марион кивнула и сразу же отпустила горничную.
Больше всего на свете она не любила, когда в газетах появлялись статьи с неточными сведениями о ней или ее семье. Как и ее матери, ей нравилось, когда о ней пишут, но только если в материал не вкрадывались неточности.
Она позвонила редактору «Ревью».
Тот долго извинялся перед известной, богатой миссис Каррингтон-Эш за допущенную ошибку, убеждая ее, что все в порядке, потому что неточность исправила находившаяся у церкви молодая дама.
– Спасибо, – сказала Марион и быстро добавила: – А кто исправил неточность? Как это произошло?
Редактор объяснил. Некая молодая дама услышала, как репортер говорил кому-то из толпы, что мисс Эш учится в Роудин. Она подошла и сказала ему, что мисс Эш учится в Бронсон-Касл. Без сомнения, миссис Каррингтон-Эш знает ее – должно быть, это одна из ее знакомых. Репортера удивил ее внешний вид – она была в ярко-красном платье.
