Надо сказать, что миссис Уокер и Кэтлин были совсем не музыкальны и, хотя у них было много хороших книг, не особенно любили классическую литературу. Но они были моими добрыми друзьями, они приютили меня, когда я так нуждалась в помощи, и я благодарна им за это. Правда, тогда никто из нас не мог предположить, к каким печальным последствиям приведет эта дружба.
Кроме всего прочего, я обязана им тем, что благодаря им я научилась смеяться и шутить, а также радоваться простым вещам. Я не могла удержаться от смеха, когда Пом начинала хихикать или когда Кэтлин изображала кого-нибудь из своих знакомых, чьи манеры казались ей смешными. Она умела превосходно перевоплощаться. Уже к концу месяца, который я провела в этом доме, я стала менее меланхоличной и моя склонность к «самоедству» значительно уменьшилась; я начала понимать, что прежде относилась к жизни слишком серьезно, это было глупо с моей стороны. Жизнерадостность Пом победила мою зажатость и скованность. Когда ей на глаза попалась фотография Бетховена в моей комнате, она сначала удивилась, а потом стала совершенно безжалостно дразнить меня. Она окрестила меня «миссис Бетховен» и сообщила мне следующее: она написала своему брату Патрику письмо, в котором рассказала, что моего приятеля зовут Людвиг. Я научилась смеяться над собой и по крайней мере с юмором относиться к своему увлечению великим композитором.
Как и предсказывала ее мама, Кэтлин нашла для меня новую и гораздо более интересную работу. Управляющая Бюро по трудоустройству, пославшая Кэтлин на работу к мистеру Д. Л. Фозерджиллу, побеседовала со мной и решила, что я как раз тот человек, который нужен для постоянной секретарской работы в доме одного врача-окулиста на Уимпл-стрит.
– У вас прекрасные манеры, вы неплохо образованы, и характер у вас спокойный – как раз это и требуется мистеру Диксон-Родду, – сказала она. – Он будет платить вам четыре фунта в неделю, и жить вы будете у него в доме. Миссис Диксон-Родд – добрая женщина, и я уверена, что вам будет у них хорошо и спокойно. Вот только выглядите вы слишком юной.
Я принялась с жаром убеждать ее, что мне уже двадцать один год, а когда я в очках, то выгляжу гораздо старше, и когда я пойду на встречу с доктором, обязательно их надену, чтобы произвести хорошее впечатление. Управляющая Бюро по трудоустройству улыбнулась и объяснила, как найти мистера Диксон-Родда, который, как я позже узнала, был знаменитым окулистом.
