Скоро он услышал, как уходит Анна Валерьяновна. Потом в комнату вошла Варя. Раздевшись, она щелкнула выключателем, и в комнате наступил полумрак. Лишь настольная лампа у Феди продолжала гореть, освещая потолок над шкафом зеленым светом.
Федя все ходил и ходил, и это мешало Варе уснуть. Потерпев минут десять, Варя попросила Федю прекратить свое хождение. Он огрызнулся в ответ, однако ходить перестал. Варя стала уже засыпать, как вдруг вспомнила, что не завела будильник, поставленный на обеденный стол. Вылезать из теплой постели ей очень не хотелось. Пока Варя медлила, Вовка затеял у себя какую-то тихую возню. Это отвлекло Варю от мыслей о будильнике.
– Владимир! Ты почему не спишь? Чего ты там все вертишься? – спросила она шепотом.
– Никак... никак не улягусь. Чего-то... чего-то все мешает, – прокряхтел Вовка.
Он затих на минуту. Варя уже почти уснула, забыв о будильнике, как вдруг за ширмой грохнуло что-то тяжелое.
– Владимир! Что там такое у тебя? – уже еле ворочая языком, спросила Варя.
– Топор... то есть, Варя, я ботинки уронил. Я хотел поставить ботинки, чтобы они аккуратно стояли, а они...
Варя уже ничего не слышала. Она спала.
А Федя, не постелив себе постели, даже не подложив под голову подушки, ничком лежал на диване.
Весь вечер провел он на улицах, то строя самые смелые планы поимки воров, то снова впадая в отчаяние. Несколько раз он бросался бежать к отделению милиции и с ликованием представлял себе, как в Пашкин дом являются милиционеры, как волокут в отделение Пашкиного брата, как ему, Феде, возвращают фотоаппарат и выносят благодарность за смелость и находчивость, проявленную в борьбе с преступниками.
И всякий раз, когда он приближался к дому, где над подъездом горела красно-синяя вывеска "Милиция", ноги путешественника сами собой переходили с бега на шаг.
А что, если фотоаппарат не найдут и Пашка с братом останутся на свободе, а он так и не сможет сейчас же бежать на Север? Ну ладно, пусть даже аппарат найдется и воров заберут. Но ведь у них есть друзья, их может быть целая шайка! Ведь не приставят же к Феде специального милиционера, чтобы тот охранял его от мести баклановских приятелей! Федя, может быть, и до пустыря не дойдет, чтобы взять свои вещи, а его уже настигнет тот парень в кепке почти без козырька, который гудел ему в ухо: "Где живешь? На какой улице живешь?"
Искатель приключений останавливался, с минуту стоял в трех шагах от входа в отделение, потом поворачивался и, всхлипывая, чувствуя отвращение к самому себе, брел обратно.
