табурете. Ведро загремело, кадка бухнула об пол, Вовка, сидя на полу, тоненько завыл, и Федя, всклокоченный, в одних трусах, выскочил из "кабинета".
– Что это ты? Откуда ты свалился?
– Отту-у-уда! – проплакал Вовка, показав глазами на шкаф.
– Зачем ты туда полез? За каким чертом тебя туда понесло?
– Хотел прове-ерить, не завелась ли в чемодане мо-о-о-оль, – рыдая, соврал Вовка.
Такая Вовкина хозяйственность рассмешила Федю, да к тому же он вспомнил, что видит братишку последние часы. Он ласково успокоил Вовку, водрузил неповрежденный фикус на место и даже запер и поставил друг на друга корзину с чемоданом, в которых Вовка, по его словам, тоже искал моль.
У Феди все было готово к побегу, он мог бы пуститься в путь хоть сейчас, но задерживал Миша Полозов – мальчик, с которым Федя сговорился о продаже фотоаппарата. Мать обещала Мише подарить деньги только сегодня вечером, по возвращении с работы. Миша не хотел ей говорить, что покупает аппарат с рук, поэтому было условлено, что покупатель и продавец встретятся для совершения сделки на улице сегодня в половине восьмого.
Уроков Федя делать не стал, все учебники его лежали в рюкзаке на пустыре. Он и в школу-то собирался пойти лишь для того, чтобы попрощаться с ней да убить время. Позавтракав, он стал слоняться по дому, то и дело поглядывая на часы. Вовка всюду бродил за ним и временами спрашивал, пойдет ли сегодня Федя в школу, когда он вернется из школы домой и что он собирается делать сегодня вечером.
В половине первого пришла Варя. Сели обедать. За столом Варя, как всегда, воспитывала Вовку, а Федя с грустным умилением смотрел на них.
Но вот часы пробили половину второго.
– Пора! – шепнул сам себе Федя.
Он резко поднялся, на минуту удалился к себе в "кабинет" и вернулся с портфелем, в котором лежали фотоаппарат да старые тетрадки.
– Ну! – сказал он неестественно громко. – Я, значит, пошел. Вы тут живите мирно без меня...
Секунду поколебавшись, он подошел к Варе, затем к Вовке, все еще сидевшим за столом, быстро чмокнул каждого из них в макушку и исчез.
Занятное это положение – прийти в знакомый класс, вести себя как ни в чем не бывало, видеть, что все смотрят на тебя как на самого простого смертного, и знать, что дня через два вся школа будет потрясена твоим отчаянным поступком и имя твое будет на устах у всех, начиная от первоклассника и кончая седовласым педагогом.
Смешными и незначительными казались Феде волнения, радости и огорчения, которыми жили его товарищи в тот день.
