Странный звук, словно клекот неистовый, возник в натуре Каморзиной Марии, и изо рта ее вылетел рекордной длины пузырь, сантиметров в десять.
– Я сделала это! - вскричала Маша. - Я сделала это!
– Да, пузырь отменный, - выговорил Соломатин с намерением подавить рвотный спазм пищевода.
– Андрюшенька, почувствуйте опять, среди каких крезанутых чудовищ мне приходится проводить первую половину жизни! - возрадовалась Александра.
Шум снова возник в коридоре, тут же дверь открылась и в девичью вошла кузина Елизавета, урожденная Бушминова.
– Вот вы где! Дети подземелья Каморзиных! - весело сказала она.
– Андеграунды повсеместно отменены, - сказала Александра. - Андрей Антонович подтвердит. Кстати, познакомьтесь…
– Соломатин… Андрей… - привстал Соломатин.
– Лиза… - кивнула Елизавета.
Теперь Соломатин мог рассмотреть Елизавету со вниманием. В застолье она показалась ему капризной шалуньей, кокеткой, привыкшей к успехам в компаниях. Сейчас же перед ним стояла, по выражению приятеля Соломатина полковника Шлыкова, побывавшего в небесах Афгана и Чечни, - «отличница». Восторженному отроку могло бы прийти на ум и песенное - «зоренька ясная». Но нынче вряд ли бы где сыскались восторженные отроки. Сам Соломатин побыл некогда восторженным отроком, увы, побыл, а потому не должны были ему привидеться какие-либо зореньки. Тем не менее он был вынужден признать, что перед ним пребыла в воздухе тихая добродетель, не способная вызвать чьи-либо греховные помыслы. «Надо же, до каких слов-то наклюкался! - поморщился Соломатин. - До греховных помыслов! Что еще-то в башку втемяшится?» Из серых глаз, можно сказать, и очей Елизаветы исходило ровное свечение, и оно неким спиральным движением отправляло Соломатина в выси. «Все! - решил Соломатин. - Надо бежать отсюда!»
– Значит, вот вы какой, Соломатин, - улыбнулась Елизавета. - Очень рада, что мы с вами наконец-то познакомились.
«Наконец-то… - удивился Соломатин. - С чего бы это "наконец-то"? И к чему?»
– И я рад… - пробормотал Соломатин.
– Александра, - сказала Елизавета деловито, - можно тебя на два слова? А Андрей Антонович нас извинит…
– Конечно, конечно, - сказала Александра. И кузины закрыли за собой дверь.
Александра возвратилась в девичью минут через десять. Она была загадочная и будто чем-то осчастливленная или хотя бы обрадованная. Можно было предположить, что ее посвятили в тайны, какие нельзя было открыть неразумным сестрицам и уж тем более Соломатину, и это усадило ее на трон высокого знания. Вместе с тем она была явно растерянно-удивленная. А может, и удрученная чем-то. Соломатин же посчитал, что при свидании Елизаветы с отобранным кандидатом произошло существенное событие. Но с чего бы Елизаветино «наконец-то»?
