– Ну как, Андрюша, червячка-то заморил? - спросил он.
– Да вы что, Павел Степанович! - воскликнул Соломатин. - От стола надо бежать! Но слаб я в масленицу, слаб!
– Ну вот и славно, - разулыбался Каморзин. - Я, стало быть, могу утянуть тебя на пять минут к своему интересу…
Тут и открылась причина приглашения Соломатина к блинному столу.
По дороге в «покои» Каморзин (можно сказать, что и робея) посвящал Соломатина в свой интерес:
– Я тебя чертежик один попрошу посмотреть… Точнее, набросок, скажем, первоначальный… Эскизик постамента…
Главами раньше приводилось первое впечатление многих о внешности будто бы звероподобного сантехника Каморзина: мордоворот и злодей, а может - и убийца. Нынче Павел Степанович надел выходной темно-синий костюм (двубортный, тройку), пошитый, наверное, лет пятнадцать назад с лишними, из-за особенностей фигуры заказчика, примерками, и никак не походил ни на зверя, ни на злодея. Очки же, вздетые им на нос, совершенно лишали критиков Каморзина возможности признать его лупоглазым. А черные кусты над очками вызывали сравнение со значительнейшими бровеносцами эпохи. Соломатин знал: в часы отдохновений Павел Степанович носил махровый халат, и в халате с вышитыми Фаиной Ильиничной по синему фону королевскими пингвинами он вряд ли бы внушил кому-либо дурные подозрения.
В «покоях» Каморзин пригласил Соломатина к небольшому столу с выдвижными ящиками, возможно, самодельному, но изготовленному с изяществом. К рассмотрению Соломатину были предложены несколько листков. Соломатин чуть ли не присвистнул, чуть ли не вскричал: «Вон чему учудил Павел Степанович соорудить постамент!»
Бочке Есенина!
Теперь Соломатин углядел на стене возле трельяжа Фаины Ильиничны скромный картонный квадратик с ликом - кудри, березка и прочее. Более ничего мемориально-есенинского (кроме книг, понятно) в квартире им замечено не было.
– Что-то уж больно незаметный он у вас… - не удержался Соломатин.
– А-а! - махнул рукой Каморзин. - Чтоб девчонки не насмешничали… И так уж они…
– Понятно, - кивнул Соломатин.
– А реликвию, - в голосе Павла Степановича возникла твердость, - я установлю на даче. Пусть кто-то ехидничать станет, а кто-то пальцем у виска покрутит, но решения я не отменю… У меня место есть хорошее, там береза и елочка молоденькая, под ними и поставлю… Вот, Андрей Антонович, взгляни на рисунок…
– Береза и елочка - это хорошо, - сказал Соломатин на всякий случай.
– Реставрировать бочку я не буду… как тело цилиндрическое… нет… Еще рассыпется… Да и глупо было бы. На всех участках у нас стоят обязательные бочки для пожарных нужд. К тому же металлическая плоскость с углами и изломами куда живописнее… На мой вкус…
