Во-первых, мы с детства усваиваем язык, а значит, стандартные значения слов, а вместе с ними — и стандартное (а не индивидуальное, не свое) представление об окружающих нас предметах и явлениях. Маленький ребенок видит кошку, но он еще не знает, что это такое, не знает, что это называется «кошка», то есть между ним и кошкой нет барьера в виде общепринятого понятия, и он может общаться с этим существом непосредственно и самостоятельно формировать отношение к нему. Ребенок прекрасно ощущает, друг это или враг, он, пока еще не знает языка людей, вполне находит "обший язык" с вещами, предметами и самыми разными существами. Ребенок в этом смысле — великий маг и в высшей мере творческое существо! Но вот он чуть подрос, и ему сказали: это кошка, она царапается. Все! Непосредственного восприятия как не бывало. Появился стереотип: кошка (не эта конкретная, а кошка вообще — все кошки) царапается и с неюлучше не общаться. Прощай, непосредственное восприятие, прощай, магия поиска взаимопонимания и узнавания мира! В сознании ребенка появилось абстрактное понятие «кошка», которое не имеет отношения к живому непосредственному восприятию мира!
Во-вторых, мы с детства проникаемся стандартными логическими требованиями к предметам окружающего мира, постепенно обогащаясь культурой — то есть стандартными схемами, диктующими, как применять тот или иной предмет, как обращаться с той или иной ценностью, материальной или духовной, не важно. Пример такой стереотипной схемы поведения в отношении той же кошки: ее надо кормить рыбой и поить молоком. Между тем на свете есть кошки, которые этой еды на дух не выносят, но люди, воспитанные по стереотипам, для начала пичкают и пичкают бедное животное невыносимой для нее пищей. Да что там кошки — сколько угодно родительниц, которые своих собственных, человеческих детенышей пичкают невозможной для них пищей только потому, что "в книжке написано, что ребенка надо кормить так". А то, что ребенок криком заходится, потому что чувствует, что над его несчастным организмом совершается насилие, — так на это ей наплевать, она «умной» книжке верит больше, чем организму собственного ребенка и своему материнскому чутью.
В-третьих, мы с детства обладаем энергоинформационными ощущениями окружающего нас мира людей, который пропитывает нас текущими стандартными отношениями к тем или иным предметам. За примером далеко ходить не надо — достаточно взять стремительно мутировавшее отношение к понятию коммунизма. Почему некоторым людям так трудно было расставаться с иллюзиями относительно скорого пришествия коммунизма? Да потому что они в детстве впитали из коллективного бессознательного одни ощущения относительно коммунизма — а потом вдруг оказалось, что надо перестраивать себя на совсем другие ощущения, которые тоже уже проникли в коллективное бессознательное. А стереотипы детства неразвитым людям менять ох как нелегко!
