Когда молодой человек проснулся, руки и ноги плохо слушались его. Он с трудом разлепил глаза и обвел взглядом комнату… Нет, он был не в покаянной темнице, но и не в роскошной спальне, не там, где недавно вкусил наслаждение… Жак Клеман лежал на узком жестком ложе. Над ним, на голой стене, висело распятие. У кровати стоял заваленный книгами столик. Что-то блеснуло на столе — он вгляделся и узнал свой кинжал!.. Жак Клеман понял, что находится у себя в келье, в монастыре якобинцев.
Он встал, нашел у кровати рясу, оделся. Дворянский наряд исчез. Монах взял со стола кинжал, перекрестился и поцеловал клинок. Потом он достал из ящика ножны, убрал в них оружие и прицепил кинжал к поясу. В эту минуту дверь в келью, которая по монастырскому уставу никогда не запиралась, распахнулась, и на пороге появился настоятель отец Бургинь. Жак Клеман низко поклонился.
— Хвала Господу! — радостно произнес настоятель. — Примите мое благословение! Вы уже встали, лихорадка, похоже, кончилась? Вы нас так напугали! Как вернулись десять дней назад в монастырь, гак сразу и свалились больной…
— Десять дней назад? — недоверчиво спросил Жак Клеман.
— Конечно, брат мой, вы же вернулись из Шартра, куда ездили во исполнение воли Господней, и в тот же вечер заболели…
— Значит, вернувшись из Шартра, я не покидал монастырь?
— Да вы даже из кельи не выходили! Лихорадка вас совсем измучила; но теперь, слава Христу, вы, судя по всему, пошли на поправку.
— Я вполне здоров, отец мой, — ответил Жак Клеман, — но позвольте задать вам один вопрос.
— Спрашивайте, сколько хотите, — улыбнулся отец Бургинь.
— Только один вопрос… До того, как я оказался в покаянной темнице… простите, отец мой, я хотел сказать, до того, как я свалился в лихорадке, вы дали мне соизволение покидать монастырь… в связи с неким замыслом, о котором, если я не ошибаюсь, вам хорошо известно…
— Что-то я ни о каком «замысле», как вы выражаетесь, не припоминаю, — без тени смущения произнес отец Бургинь, — впрочем, продолжайте, брат мой!
— Я хотел бы знать, по-прежнему ли вы ко мне благосклонны? Иначе говоря, дозволена ли мне некоторая свобода… определенные привилегии…
— Ну конечно, брат мой! — воскликнул настоятель. — Можете уходить из монастыря, когда вам вздумается, будь то ночью или днем, и ничего страшного, если уйдете без предупреждения. Ибо я знаю, что вы трудитесь в вертограде Господнем… А сейчас идите со мной, брат Клеман… Все братья собрались в часовне, дабы возблагодарить Господа за дарованное вам выздоровление и возвращение разума…
