Но каково тогда назначение донжона? Как его использовали? Ахаб работал на протяжении полугода без единого дня отдыха. Но так и не смог найти ответа на эти вопросы.
- Может быть, я подхожу к этой проблеме не с той стороны, - пробормотал он, поворачивая голову, чтобы посмотреть на сидящего на плече мюлариса. - Или вы скрываете от меня что-то важное. Что скажешь?
Но зверек исчез. Конечно, он спрыгнул с плеча во время спуска по лестнице, и его вес - какие-то десятки граммов - был настолько неощутим, что Ахаб не уловил этот момент.
Теперь двор, находившийся в нескольких метрах под ним, оказался заполнен мюларисами. Их было множество - наверное, тысяч десять. Необычное скопище зверьков удивило его. Он еще ни разу не наблюдал ничего подобного. Он преодолел последние перекладины и осторожно ступил на землю. Мюларисы не спеша расступались перед ним. Ахаб вскоре достиг центра двора. Мюларисы кишели вокруг, образуя сплошной мозаичный ковер из шкурок разных оттенков белого, черного, серого и коричневого цветов.
Ахаб поднял руку и очертил в раскаленном воздухе вертикальный круг.
И тут же страшное волнение охватило массу мюларисов, принявшихся подскакивать в воздух, меняться местами несколько раз в течение секунды, носиться по двору в разных направлениях, то и дело останавливаясь, чтобы потанцевать на месте. Когда Ахаб в первый раз наблюдал подобную суету, ему показалось, что перед ним разворачивается картина броуновского движения.
Завораживающий балет продолжался не более нескольких секунд. Затем мюларисы собрались в центре двора, образовав плотный круг диаметром в десяток метров, внутри которого появилось изображение великолепно сымитированного человеческого глаза. Ахаб с восхищением отметил, что все зверьки, обозначившие зрачок, были с черной шерсткой, но среди них виднелось небольшое белое пятнышко - идеальная копия светового блика на поверхности хрусталика.
С сожалением, словно его жест разрушал магию сцены, Ахаб снова описал круг вытянутой вперед рукой.
Я должен поговорить с вами.
Громадный глаз хитро подмигнул.
Мы готовы.
Ахаб бросился к своей каморке. Его рюкзак все еще валялся на полу, там, где он его оставил. Расстегнув рюкзак, он извлек из него свернутый экран, лазерное стило и вышел наружу. Когда он поднялся на вал, изображенный мюларисами глаз повернулся в его сторону и снова мигнул.
Легким нажимом пальца Ахаб развернул экран и установил его на краю вала. Мюларисы пристально следили за каждым его движением. Ахаб задумался на несколько секунд. Сейчас не до отработки приемов передачи сложных концепций; новые символы тоже создавать некогда. Все, что ему нужно, это заставить мюларисов спасаться бегством, уйти как можно глубже под землю. Когда он, впервые спустившись в подземелье, сделал несколько замеров с помощью портативного радара, то ему стало ясно, что лабиринт залов, туннелей и ходов продолжался на глубину не менее четырех миль. Конечно, сам Ахаб не мог спуститься так глубоко, потому что ниже камеры, где заканчивалась лестница, туннели превращались в узкие лазы диаметром в двадцать- тридцать сантиметров. Но и того, что он узнал, было достаточно. При нападении мурены на планету не только погибало все живое на поверхности, но и плавилась верхняя часть литосферы. Однако, согласно замерам, проделанным Ахабом на других планетах, зона сплошного плавления никогда не опускалась ниже двух тысяч метров.
