- А точнее? - не понял тот специфического термина.
- Форма у вагонов совершенно необычная и цвет серебряный. Я, конечно, удивился, но не особенно. Решил: какой-нибудь новый «фирменный», скорый. Пропустил я его, кулаком погрозил, стрелку назад переставил - и к телефону. Какого, дескать, рожна? А диспетчер на меня - примерно как ты сейчас. «Пьете там до белой горячки, уже поезда мерещатся…» Ну, я ему ответил добрым словом, трубку положил. Потом с мужиками пообщался. Многие его видели. Кто раз, кто два-три. А у меня он после того стал регулярно появляться. Как белые ночи и утреннее «окно», так держи ушки на макушке. Раз в квартал в четыре сорок две летит. И всегда по чужой.
- С ума сойти, - протянул Леонид. - Ну а еще какие-нибудь… фильдеперсовые чудеса на железке бывают?
- Да бывают кой-какие, - сказал Азотов. - Насухо и не поверишь.
- Так я разолью?
- По сотке, - подумав, согласился Азотов. - Но не более, старичок.
- Оте-ец… какие дела, само собой по сотке! Для разгона больше и не надо. Во-от. Ну как, под гусарский тост?
- Под него. Ура!
- Ура.
Водка пошла гладко, а за ней и бутерброд полетел голубем; впрямь, как родной.
- Несуществующий поезд - штука редкая, - сказал Азотов, проглотив последний кусок бутерброда. (Воодушевленный его ожившим аппетитом, Лёня тут же стал сооружать второй.) - К тому же бес его знает, то ли он материален, а то ли нет. Зато Мертвый Обходчик и Синяя Бригада - самая реальная реальность. Или вон «хохотушка». Слышишь, будто где-то баба смеется?
Леонид кивнул. Смех он слышал давно и начал уже подумывать, не выйти ли познакомиться с веселой женщиной.
- Вот. Между тем это не человек, не зверь и не птица, а тварь такая. Ростом с Жулика моего, и вид у нее… На ржавый семафор с ножками похожа. Ловить ее нельзя, потому что покалечиться при этом - легче легкого. Побежишь догонять - и обязательно за что-нибудь запнешься. Ладно, если просто ногу сломаешь, а вдруг башкой об рельс? Зато Мертвый Обходчик - другое дело. Он мужик правильный. Наш человек, хоть и скелет. Мелкий такой, метра полтора, субтильный. Форма у него - как у путейских при Иосифе Виссарионыче: фуражечка с кокардой, молоточек, котомочка брезентовая через плечо, фонарь… все дела. Бродит он вдоль линии, неисправности высматривает. Едва найдет, сейчас марш-марш к ближайшей станции или к переезду. Фонарем машет, молотком по рельсам долбит, зовет. Кто не сробеет с ним пойти, тот аварию предупредит. Кто сробеет…
