— Нет-нет. Я ему скажу, что ничего п-п-прода-вать не буду.
— Скажите ему это. Скажите, — говорит Таня.
— Вопрос — где он? — усмехается Макс. — Мы договорились тут встретиться. А его нет.
— Появится.
— Когда? — спрашивает Антон. — Я в полном цейтноте. У меня в «Толстоевском» новый шеф, француз. По-русски ни бельмеса, надо его в курс вводить, а я тут сижу.
«Толстоевский» — так называется принадлежащий Антону шикарный клуб.
— Я тоже в цейтноте. У меня вернисаж на Кузнецком, — говорит Маша.
— А я завтра рано утром улетаю в Лондон, — говорит Макс и спрашивает у Маши: — На Кузнецком — это в твоей новой галерее?
— Ну, ты совсем стал англичанин. На Кузнецком у меня старая. Новая на Кропоткинской. Не дом, а крепость. Бывший районный психдиспансер.
— С решетками н-н-на окнах, — говорит Степа.
— Вот именно, деда. С решетками. Поэтому, пока картины и все прочее юридически твое, хорошо бы все перевести туда.
— Вы сгущаете краски, — говорит Степа.
— Нет, — говорит Антон.
— Брррр! — фыркает Макс. — Дикая страна. Я пока пойду сложу вещи.
Он живет в Лондоне. Макс у нас великий английский театральный режиссер. Он поднимается по лестнице на второй этаж. Слышно, как где-то вдали бьют в рельс. Звучит сирена еще одной пожарной машины. Это они поехали к месту, где разбился мой самолет. Там хлеб в поле загорелся, а последний месяц не было дождей, засуха, и огонь уже дошел до опушки леса.
В комнате на втором этаже на комоде у Макса целая коллекция бутылочек и баночек с витаминами, косметикой и лекарствами. Он начинает складывать все это в сумку. Поглядывает на себя в зеркало.
Макс себе нравится. Это счастливый дар — нравиться самому себе. Я ему завидую.
Из окна комнаты Макса виден дом Левко. Там, в окне второго этажа, стоит наша сумасшедшая соседка Зина Левко, распатланая седая старуха в домашнем халате. Она вынимает изо рта сигарету и посылает Максу воздушный поцелуй. Занятый своими флаконами, он не замечает ее.
Зина Левко когда-то была влюблена в Макса. В те далекие времена она была очень хорошенькая и психически нормальна.
Глядя в упор на Макса, Зина медленно расстегивает халат и сбрасывает его. Под халатом на ней ничего нет. Повертевшись у окна, она натягивает на голое тело форменное школьное платье с комсомольским значком.
— Мать! Иди сюда! — кричит со двора ее сын Павел Левко. — Помоги мне!
— Павлик, я переодеваюсь.
— Мама, ну я же тебя прошу!
— Сейчас...
Зина надевает черный школьный передник и повязывает на голову белую ленту.
