В глазах у Галена мелькнула растерянность. Он покачал головой.
— Не знаю.
— Ну же, Гален Зеленоволосый, Зеленый рыцарь, почему?
До меня вдруг дошло.
— Он узнал о пророчестве, полученном Келом у смертного ясновидца, — сказала я.
— Да, Мередит, о том, что ты вместе с зеленым человеком вернешь жизнь дворам фейри. Таранис сделал ту же ошибку, что и мой сын. Он решил, что Гален и есть зеленый человек из пророчества. Оба они забыли нашу историю.
— Зеленый человек — это бог, Консорт, — сказала я.
Андаис кивнула и повернулась к Рису:
— А ты? Почему ты, ты понял?
— Он прослышал, что я снова стал Кромм Круахом. Если я вернусь к моей прежней силе, ему действительно стоит меня бояться.
— Говорят, что ты снова убиваешь гоблинов прикосновением. Правдив ли этот слух?
— Я убил одного, — уточнил Рис. — Но не знаю, сохранится ли сила и дальше.
— Таранису могло хватить и слуха. — Она как будто успокаивалась. Хорошо, если так. Королева снова взглянула на Дойля. — Почему он напал на тебя, мне понятно. Если бы я хотела убить принцессу, я бы тоже вначале убила тебя. Но он сделал глупость, не тронув Смертельного Мороза. — С тем же спокойствием она повернулась к очень молчаливому высокому стражу у кровати. — Не правда ли, нужно вас обоих убить, чтобы надеяться выжить, прикончив Мередит? А, Смертельный Мороз?
Мороз облизал губы. Правильно он беспокоился. Не тот разговор, чтобы нам хотелось его вести с королевой.
— Это верно, моя королева, — сказал он.
— Благой двор поставил тебе то же условие, что и я? Ты должна зачать ребенка, чтобы сесть на их трон?
— Нет, мне предложили трон безо всяких условий, в случае если придворные проголосуют за свержение Тараниса и мое избрание.
— И что ты об этом думаешь, Мередит?
— Я польщена, но я не дура. Я думаю, что кто-то из аристократов наверняка метит на трон сам, и мое выдвижение просто дает им время собраться с силами. Голосование за мою кандидатуру здорово затянет выборы нового правителя Благого двора.
Андаис улыбнулась:
— Это Дойль тебе подсказал?
— Нет, моя королева, — ответил Дойль. — Принцессе отлично известны коварство и лицемерие Благих сидхе.
— Таранис вправду едва не забил тебя до смерти, когда ты была ребенком?
— Да, — сказала я. Про себя добавив: а ты меня чуть не утопила. Вслух я ничего не сказала, разумеется.
Андаис улыбнулась, словно припомнив что-то приятное.
— Ох, Мередит, пора бы тебе научиться следить за лицом. Глаза всю твою ненависть ко мне выдают.
Я опустила взгляд, не придумав, что бы сказать такое, чтобы не солгать.
