Над тайгой который уж день висели серые тучи. Воздух был сырым. То ли туман, то ли пылевидный дождь покрывал брезентовые крыши холодной росой. От постоянной влаги брезент стал твердым и тяжелым. Сегодня Таня с Петькой не вылезли из теплых мешков — торопиться было некуда. Они лежали и тихо разговаривали о пропавшей экспедиции. У Таниных ног приютился медвежонок и тихо посапывал. Линды не было. Она ушла с геологами три дня назад. Они работали где-то в отрогах хребта. Били под скалу наклонные колодцы и закладывали взрывчатку. Ночевали там же, в пещере. Сюда изредка наведывался Додоев: нагружал Житуху провиантом и, попив с ребятами чаю, уходил. Стойбище теперь было пустынным и тихим. У костра собирались вечером только трое: Таня, Петька и медвежонок.
— Ребята, вы здесь? — раздалось за стенкой.
Петька потянулся к ружью:
— Кто там ходит?
Влажный отяжелевший полог поднялся:
— Я, ребята. — Согнувшись, Жухов пролез в палатку: — Ну, как вы тут без нас?
— Привыкаем понемножку, — ответила Таня.
— А я пришел, смотрю вас нету, печку растопил, чайку сготовил.
С волос у Жухова упали капли на медвежонка. Он сморщил нос и отвернулся от гостя.
«Неужели и сегодня он нырял, — подумал Петька, — не с доброй воли такое, кто-то его заставляет».
Жухов почувствовал недружелюбные взгляды и рассмеялся:
— Думаете, я от работы удрал, дезертиром меня считаете, — крышку часов отколупнул ногтем: — Так и быть, открою вам тайну, почему я сегодня здесь.
Петька с Таней затаили дыхание. Жухов посмотрел на стрелки:
— Через двадцать минут будет жуткий взрыв. Запляшут горы. Тысячи тонн скальной породы взлетят в воздух. Понимаете, ребята, будущая железная дорога пойдет по распадку. А поперек распадка стоит скала под названием Дурацкая. Как будто нарочно поставлена. Нам она тоже мешает. Сидоров решил ее рвануть. Москва ему разрешила. Ровно через сто восемьдесят секунд придет конец скале Дурацкой. — Он хитро посмотрел на Таню и Петьку: — А меня парторг Иван Иванович Букырин послал сюда, чтоб вы не испугались грохота. — Жухов поднял полог, забросил его наверх палатки: — Вставайте, идемте чай пить.
У печки, разливая чай, Жухов заметно волновался. Открытые часы положил на стол и постоянно поглядывал на стрелки. Стал неразговорчивым, глаза потемнели. Чай пил машинально. Ему, наверно, хотелось быть там, где взрывники последний раз проверяют сейчас сотни метров бикфордовых шнуров и электрических проводов, уходящих под землю, где сложены штабеля смертоносного груза.
