— Совсем с дуба рухнул? — поинтересовался Железных, косо глядя на валюту. — Убери, пока статью не пришил.
Павел засунул бумажки обратно в кошель.
— Зачем сказали тогда?
— Чтоб знал, где нашкодил, может, совесть уколет. И еще чтоб не вздумал снова к ней в душу соваться!
— Да нужно больно! — вырвалось у Павла совершенно непроизвольно, но очень искренне.
— Нужно, не нужно… Я откуда знаю, зачем ты явился?
— По делу явился. — Павел покосился на Железных, оценивая его готовность к конструктивной беседе. — Разрешите, товарищ полковник?..
— Валяй, — согласился тот. — Коротко.
— Нужен ваш человек один.
— Кто?
— Капитан Сергеев. Опер. Имени-отчества не запомнил…
— Сергеев? — Лицо полковника снова потемнело прямо на глазах. Изумление, подозрительность, гнев… Плюс элементарный прилив крови. Но продолжил он на удивление сдержанно: — Зачем он тебе?
— Я обязан отчитываться? Служебная необходимость.
— А если я пошлю тебя к черту? Составляй официальный запрос, через месяц, глядишь, ответим.
Павел вздохнул и пустил в ход последний козырь:
— Пронин обещал, что не пошлете.
— Пронин… — повторил полковник. — Н-да… Ну ладно, что тебе надо про Сергеева? Дела его?
— Нет. Только адрес.
Павел понял это за секунду до того, как сказать: чтобы найти капитана, ему действительно нужен лишь домашний адрес и ничего больше. Скрыться во время боя опер вполне мог — это на его месте любой бы сделал. Но в паре кварталов от драки у него снова должен был включиться разум, а значит, дальше МКАДа Сергеев не побежит.
— Адрес? Ты что, в «кадры» зайти не мог? Полчаса мне мозги канифолишь!
Павел покосился на стенные часы. Насчет получаса Железных слегка преувеличивал, минут этак на двадцать.
— В «кадрах» мозги канифолили бы мне, — пояснил он. — И ответ я, возможно, получил бы как раз через месяц, после официального запроса.
— Можайское шоссе, тринадцать, квартира семь, — с видимым облегчением отчеканил полковник. — Если это все, то иди прочь. И учти, что Пронину я еще позвоню!..
О том, что ознакомиться с делами Сергеева все-таки стоило, Павел подумал уже на улице. Встреча с полковником произвела сильное впечатление. Ошибки молодости склонны забываться, особенно когда не чувствуешь за них собственной вины: было и прошло… Возможно, именно поэтому особенно неприятно встречаться с их свидетелями, да еще такими напористыми.
Поборов мимолетные угрызения совести («…Да Галька и сама-то небось уже все забыла…»), Павел шагнул к проезжей части с поднятой рукой. Тачка от ВДНХ до Можайки обойдется недешево, но от метро придется слишком далеко идти. Водитель первой же машины мигнул было поворотником, но в последний момент передумал и, окатив ботинки Павла жидкой снежной кашей, прибавил газу. Не опуская руки, тот чертыхнулся, провожая недоумка взглядом. Потом повернулся к следующей машине…
