Дарел обвел скучающим взглядом подступающих бандитов. Они были очень предсказуемы. Трактирщик и вся эта грязь — воры, грабители, мошенники. Все они тоже были правильными. Управляемыми.
— Кто хочет умереть первым? — холодно спросил он.
— Ты совершил ошибку, парень, — донеслось из толпы.
Вперед выступил молодой, не старше тридцати, здоровяк под два метра ростом. В правой руке он раскручивал кистень с двумя шарами. На левой блеснуло что-то вроде латной перчатки, явно приспособленной для перехвата клинков.
— Он совершил две ошибки, Хрут.
Рядом с гигантом остановился еще один бандит, худощавого телосложения и лет так на десять-пятнадцать постарше первого. Его забинтованная левая рука висела на перевязи, правая придерживала отделанный золотом и драгоценными камнями меч на не менее роскошном поясе. Но выделялся он не только этим. Дарел первым делом обратил внимание на его испещренное шрамами лицо. Породистый нос, острый выдвинутый подбородок, надменный взгляд. Мужчина был из благородных.
Дарел особо не удивился. Дворяне нередко вставали на преступную стезю. Иногда по причине нищеты и нежелания служить в армии. Но чаще — от недостатка острых ощущений. Участь и тех и других была незавидной. Когда они попадались, их лишали всех титулов, привилегий и имущества и приговаривали к смертной казни. Если им удавалось бежать, они превращались в изгоев, которых полиция преследовала особенно настойчиво. Потому-то наиболее опасными и жестокими бандитами считались именно бывшие аристократы.
— Первую, когда пришел сюда, — продолжил дворянин. — А вторую, когда обидел нашего доброго хозяина.
— Ты забыл про третью, почтенный Ган! — крикнул из дальнего угла трактирщик. — Он оскорбил всех вас, моих друзей!
— Да, ты прав, — кивнул Ган, — и оскорбил всех нас.
— Так кто хочет первым попробовать моей крови? — Дарел махнул мечом в сторону аристократа. — Ты? — Он повернулся к гиганту. — Или, может, ты?
— Клянусь, я заставлю тебя сожрать собственные мозги. — Хрут шагнул вперед.
— Хрут, ты уверен в своих силах? — Ган посмотрел на гиганта с легкой насмешкой.
— Я всегда уверен, — бухнул Хрут.
— Это меня и пугает, — усмехнулся аристократ.
Хрут косился на него неприязненно, но с заметным почтением и осторожностью, из чего Дарел заключил, что этот немолодой бандит далеко не рядовой.
— Сдается мне, Хрут, этот парень тебе не по зубам, — заметил Ган. — Может, уступишь его мне?
Хрут нахмурился, кивнул на забинтованную руку, висевшую на повязке.
