И Стрепетов, тоже тот еще гусь. Говорят, при Амбарцумяне он последние два года держал первенство контрразведки по рукопашному бою. Н-да… Что ж ему надо, чемпиону этому? Вроде особо теплых отношений не наблюдается — проверка людей Амбарцумяна поручена комиссии, созданной из офицеров СБ, разведки флота и Генерального штаба. Стрепетова тоже проверяют, и он, как сказал, все понимает, обижаться не будет, а будет способствовать, и так далее, и тому подобное. Ну, это понятно — шефа не уберегли, теперь понимают, что шапки полетят.
Леонидов вызвал адъютанта:
— Валя, сделай кофейку к приходу полковника.
— Слушаюсь, Анатолий Остапович.
Полковник Стрепетов прибыл точно в одиннадцать. Он был высок, русые волосы с чуть заметной сединой на висках, короткий нос, упрямый подбородок. Карие глаза смотрели открыто, а губы, казалось, были готовы хоть сейчас сложиться в улыбку — если будет, конечно, повод. Стрепетов поднялся наверх из оперативников, и был он оперативником весьма неплохим. На его счету были и лично раскрытые дела. Ну, не лично, в одиночку, но группой под его руководством. Помимо Анны второй степени у него еще был орден Святого Гавриила, именное оружие от государя и Георгий четвертой степени за личную храбрость. Это когда он чуть ли не в одиночку взял банду сепаратиста Магомед-хана, которая свирепствовала в горных районах Вилюя. Помимо Георгия он тогда получил ожог второй степени и полгода валялся в госпитале. Неприятно, конечно, когда приходится подозревать офицеров, которые на деле показали преданность России и государю, но что поделаешь, работа такая.
Леонидов поймал себя, что все чаще обращается к этой приговорке — работа такая. Совесть, что ли, на старости лет заедать стала, или просто устал? Он вышел из-за стола и подал руку:
— Здравствуй, Вадим Сергеевич.
Стрепетов чуть запнулся — до сих пор Леонидов обращался к нему на «вы» или по званию, и обращение на «ты» значило, что его принимают как равного. То есть главы силовых ведомств после потери генерал-майора Амбарцумяна принимают Стрепетова в свой круг.
— Приветствую, Анатолий Остапович.
— Проходи, присаживайся, — пригласил Леонидов.
Стрепетов устроился в одном из двух кресел, стоящих с внешней стороны стола Леонидова, хозяин кабинета сел напротив него, как бы подчеркивая, что придает визиту официальный характер, даже не узнав о его цели.
Смидович внес поднос с кофейником. Запах прекрасного кофе поплыл по кабинету.
— Коньяку не желаешь? — спросил Леонидов.
