Крамаренко помрачнел.
— Решили вы правильно, Кирилл Владимирович вам подошел бы как нельзя лучше. Вот только неладно с ним. Из госпиталя он выписался с месяц назад, хотя еще не полностью восстановился, но это поправимо, а вот то, что пришлось в отставку по здоровью выйти, так это его подкосило. Ему предлагали должность при штабе пятого флота, но он отказался… Потерял он себя, Иван, совсем потерял. Веришь, жена приехала его домой из госпиталя забрать — она здесь дом купила, так он даже встречаться с ней не захотел. Я к нему пришел… ну, выглядит он действительно хреново — лицо, грудь и рука сильно пострадали. Я ему: заживет, только руки не опускай, а он только хмурится. В общем, решил я, говорит, пока одному пожить. Подальше от людей. Сам, говорит, должен все переварить в себе, тогда и видно будет, что да как. Ну, отвез я его на нашу с тобой заимку. Его друзья пытались с ним связаться: Константин Бергер и Касьян Полубой, так он связь на заимке отключил и ни гу-гу. Как медведь в берлогу завалился, и гори все огнем. Помнишь заимку?
— Помню. Как же он там сейчас-то? Зима, ближайший поселок в тридцати километрах.
— Это все ерунда. Припасы там есть, зверья вокруг сколько угодно — с голоду не помрет. Только вот неделю назад мне поселковый врач сообщил, что сильно гуляет Кирилл Владимирович. Я ведь ему топтер выделил. Так он в поселок мотается на нем и водку ящиками берет. Чувствую я — неладно там. Думал на днях слетать, проведать его, ну а теперь уж езжай ты. Дело ему нужно, понимаешь, серьезное дело. Иначе — амба. Сколько мужиков вот так сломалось. А водка не поможет, нет. Ее в радости пить надо, а не с горя.
— Да-а… ну, допустим, дело я ему предложу, но вот согласится ли?
— Попробуй, Иван. Надо выручать мужика.
Загудел сигнал вызова. Адмирал нажал клавишу.
— Вера Алексеевна Небогатова просит принять, ваше превосходительство, — доложил дежурный офицер.
Крамаренко посмотрел на Зазнобина:
— Ты с ней не связывался?
— Нет.
— Ладно. Проси, Гурьянов. Хочет к мужу лететь, — пояснил Крамаренко, — а тот предупредил, чтобы ее ни коем случае. Не хочет, чтобы видела его таким… ну, убогим.
Дверь распахнулась, и в кабинет стремительно вошла Вера Алексеевна Небогатова. Пуховый платок лежал на плечах, короткий замшевый полушубок был распахнут.
Вице-адмирал поднялся ей навстречу, Зазнобин тоже встал, с интересом разглядывая жену Небогатова. Черные волосы волной лежали на белом платке, лицо с мороза разрумянилось, черные глаза смотрели требовательно и, как показалось Ивану, чуть с укором.
