Само собою разумеется, что такие интриганки, как графиня Шувалова и другие придворные дамы, жадные до сплетен, с наслаждением следили за поведением молодой великой княгини.
Пятнадцатого ноября 1795 года Александр писал графу Кочубею: "Мы довольно счастливы с моей же" ной, когда мы одни, если при нас нет графини Шуваловой; которая, к сожалению, приставлена к моей жене". Александр видел интригу, которую плели придворные негодяи, и от него не скрылись вожделения Зубова. "Вот уже год и несколько месяцев, - сообщает он в том же письме, граф Зубов влюблен в мою жену. Посудите, в каком затруднительном положении находится моя жена, которая воистину ведет себя как ангел".
Графиня Головина, описывая двор того времени, рассказывает, между прочим: "Удовольствиям не было конца. Императрица старалась сделать Царское Село как можно более приятным"... "Платон Зубов принимал участие в развлечениях. Грация и прелесть великой княгини произвели на него в скором времени сильное впечатление". Как-то вечером, во время игры, подошел к нам великий князь Александр, взял на руку меня, так же как и великую княгиню, и сказал: "Зубов влюблен в мою жену". Эти слова, произнесенные в моем присутствии, очень огорчили меня. Я сказала, что эта мысль не может иметь никаких оснований, и прибавила, что, если Зубов способен на подобное сумасшествие, следовало его презирать и не обращать на него ни малейшего внимания. Но это было слишком поздно: "эти несчастные слова уже несколько смутили сердце великой княгини"... "После игр я, по обыкновению, ужинала у их императорских высочеств. Открытие великого князя все бродило у меня в голове. На другой день мы должны были обедать у великого князя Константина в его дворце в Софии. Я поехала к великой княгине с целью сопровождать ее. Ее высочество сказала мне: "Пойдемте скорее подальше от других: мне нужно вам что-то сказать". Я повиновалась, она подала мне руку. Когда мы были довольно далеко и нас не могли слышать, она сказала мне: "Сегодня утром граф Ростопчин был у великого князя с целью подтвердить ему все замеченное относительно Зубова. Великий князь повторил мне его разговор с такой горячностью и беспокойством, что со мной едва не сделалось дурно. Я в высшей степени смущена, не знаю, что мне делать, присутствие Зубова будет меня стеснять наверное..." "Вечером мы вошли к императрице. Я застала Зубова в мечтательном настроении, беспрестанно бросавшего на меня томные взоры, которые он переводил потом на великую княгиню. Вскоре несчастное сумасбродстве Зубова стало известно всему Царскому Селу".
