– Черт бы его побрал! – сквозь стиснутые зубы злобно процедила она, ухватившись за деревянную спинку.
Она дрожала от страха, вспоминая, что случилось только что на дороге. А ну как этот человек действительно был не один? И в то же время ее трясло от негодования, потому что цыган осмелился поднять на нее руку. Вскоре они достигли подножия холма, и кибитка покатилась медленнее, подскакивая на крупных валунах; послышался плеск воды – видимо, они переезжали вброд ручей.
Арабелла с трудом поднялась на ноги и заковыляла к двери.
– Выпусти меня сию секунду! – снова потребовала она.
Роберт не ответил.
Через минуту она опустилась на колени перед дверью, затем повалилась на пол и заплакала от полного бессилия. Казалось, эта авантюра не сулит ничего, кроме гибели для них обоих.
Незаметно она задремала. Кибитка плавно катилась в темноте. Плеска воды больше не было слышно, потому что они давно миновали русло ручья.
Очнувшись от полусна, она поползла по полу в дальний конец кибитки, приняв жестокое решение.
В одном из сундуков, в искусно инкрустированном кипарисовом ларце, хранилась коллекция старинных ножей в кожаных ножнах – добыча какого-нибудь крестоносца, привезенная с Востока. Ножи были так остры, что перерезали волос. Роберт не раз предупреждал ее, чтобы она обращалась с ними осторожно. Это оружие было предназначено для того, чтобы убивать – перерезать горло в мгновение ока или войти в сердце между ребер так быстро, что жертва не успеет ничего понять.
Арабелла открыла крышку и аккуратно достала нож, вытащила его из ножен и завернула в кусок полотна, попавшегося под руку. Вернувшись к кровати, она засунула нож под ковер, так чтобы торчала только рукоятка. Теперь она могла легко дотянуться до него и схватить, едва Роберт откроет дверь.
Мучаясь жаждой мести, ненавистью и предвкушая ужасную картину расправы, когда она вонзит нож в горло Роберта, Арабелла неожиданно для себя провалилась в глубокий сон, что в последнее время бывало с ней довольно часто.
Она проспала много часов, а проснувшись, обнаружила, что занавеска на окне чуть-чуть отдернута и внутрь пробивается дневной свет.
Еще через миг она увидела, что цыган стоит на коленях возле кровати и держит в руках спрятанный ею нож. Его рукоятка была обращена к ней. Роберт словно предлагал ей взять нож и воспользоваться им так, как она задумала. Выбор оставался за ней.
Арабелла в страхе отпрянула и протестующе замахала руками, как будто лезвие было направлено на нее. Взгляд Роберта был холоден и невозмутим. Она не смогла прочесть в его глазах ни любви, ни ненависти, ни сожаления, ни укоризны – ничего, что говорило бы о том, какие мысли бродят у него в голове, какие чувства овладели его сердцем.
