Была ночь, они продолжали свой путь. Лучшего времени для того, чтобы задавать вопросы, не придумаешь, коль скоро они не могли заняться ничем другим, более приятным.
– Вряд ли ты хочешь услышать ответ.
– Это было давно. Меня не волнует, что происходило в твоей жизни до того, как мы встретились.
– Правда? – скептически переспросил он. – Мне было двенадцать лет.
– И ты уже мог…
– Да, я уже мог переспать с женщиной.
– Она была цыганкой?
– Нет. Они мне не нравились, должен признаться. И мой отчим это знал. Это была девчонка из соседней деревни. Отчим сказал, что мне пора узнать, что такое женщина, и обучил меня искусству любви.
– Он показал тебе сам? – изумилась Арабелла.
– Так было лучше и для меня, и для него. Он избавил меня от необходимости тратить месяцы или годы на то, чтобы тыкаться вслепую, как это принято у европейцев.
– Ты ненавидишь европейцев, а ведь ты один из них.
– Это случайность. И потом, я вовсе не ненавижу их, а просто презираю. Они очень мало знают о действительно важных вещах.
– А эта деревенская девчонка… Где ты овладел ею?
– В поле. Она была хорошенькой. Мы искупались в ручье, и от нее пахло чистотой и свежестью. Я к тому времени уже знал, как выглядит женщина.
– Цыгане были добры к тебе. Впрочем, они не могли поступать иначе, потому что ты очень независимый. Странно, что ты ушел от них.
– Я оставил их не по своей воле. Отчим решил, что такова моя судьба.
– Дело в женщине?
– Да, – тихо рассмеялся он.
– Кто она была?
– Благородная дама, графиня. Тебе ни к чему знать больше: чем меньше тебе известно, тем меньше у тебя поводов для ревности. Ты чувственная, страстная и неистовая натура, Арабелла. Когда мы занимаемся любовью, я вижу это в твоих глазах. Ты хочешь всего на свете с такой страстностью, какую я никогда прежде не встречал в людях. Прости. Мне не следовало говорить этого.
– Почему? Да я и сама это знаю. Но я должна знать об этой графине, коль скоро она была в твоей жизни. Расскажи мне. Я не стану ревновать, обещаю.
– Не станешь? – удивился он. – Хорошо. Однажды она приехала к нам в табор со своей свитой.
– Как знакомо, – насмешливо заметила Арабелла. Она вдруг почувствовала, что история с девчонкой ее совсем не волнует, а графиня – другое дело. – И что же?
– Мне едва исполнилось двенадцать. Она с изумлением посмотрела на меня, потому что я был единственным светловолосым мальчиком в таборе. Затем попросила, чтобы ей погадали. Она поговорила с отчимом обо мне и вернулась на следующий день. Отчим сказал, что будет лучше, если я поеду с ней. Эта благородная дама могла сделать меня своим пажом, телохранителем, а со временем своим рыцарем.
